Декабрь – это месяц, в котором с 1989 года румынские граждане отмечают падение коммунистического режима, который почти на полвека отменил их права, свободы и саму человеческую сущность. Они отмечает тот декабрь 1989 года, потому что возвращение к нормальной жизни произошло через кровопролитие, коммунистический режим ушел из истории так же жестоко, как и вошел.
Эмоциональный заряд общества ослабевает, а временная отдаленность способствует всё более холодному восприятию того, что было 35 лет назад. Новые поколения румын оглядываются на декабрь 1989 года с любопытством и отстраненностью людей, которые не пережили то историческое время, и которых не коснулись его последствия. Беспокоит тот факт, что многие молодые люди сегодня не понимают, что означал политический режим, который молодежь образца 1989 года выбросила на свалку истории. Ещё более тревожно то, что многие молодые люди не видят проблемы в том, чтобы жить так, как жили их деды и родители. Но молодые люди того времени, 35-летней давности, стремятся рассказать сегодняшним поколениям, что значило то, что они сделали тогда.
Историк и писательница Алина Павелеску, представительница поколения, совершившего революцию 1989 года, написала книгу «Революция 1989 года, рассказанная тем, кто ее не пережил». У неё спросили, есть ли послание от 1989 года для потомков и удалось ли её поколению его осмыслить.
«Очевидно, мы должны были это сделать, чтобы найти себя и найти смысл в том, что произошло с нами за последние 35 лет. Нам пока не удалось этого сделать, и нам остаётся только надеяться, что с этого момента мы станем мудрее. Могу представить только своё личное свидетельство человека, который чувствовал, что по-прежнему очень эмоционально переполнен этим вопросом спустя 35 лет. Когда я говорю, что этот эмоциональный багаж, который все мы, кто был непосредственным свидетелем революции 1989 года, всё ещё имеем и всё ещё ощущаем, я имею в виду, что именно он мешает нам ясно видеть те события. Но, по крайней мере, мы можем честно рассказывать наши истории так, чтобы люди моложе нас понимали, как революция 1989 года изменила их, я говорю, изменила их жизнь к лучшему, и найти смысл для нас, если мы не можем сделать это».
Алина Павелеску чувствовала, что ей есть что сказать сегодняшнему и будущему поколениям о 1989 годе. И наиболее подходящим способом она посчитала обращение к ним через книгу.
«Я поставила перед собой цель – побудить молодых людей к критическому мышлению. Я понимаю, что они сталкиваются с разными историями и разными версиями и, вероятно, задаются вопросом, где же истина между всеми этими версиями? Поэтому первое, что я сделала, – представила им все теории и гипотезы, которые я выделила в материалах о революции, с их плюсами и минусами. Но, признаюсь, в эпилоге этой работы я не могла удержаться от того, чтобы не сказать им конкретно, что революция 1989 года действительно была революцией, потому что она радикально изменила всю нашу жизнь. Мы обязаны ей свободой последних 35 лет, даже если мы на самом деле не знали, что с этой свободой делать, и у нас всегда было ощущение, что кто-то украл её у нас из-под носа. Но даже если так, то, что она у нас есть, что мы её ещё не потеряли, мы обязаны революции 1989 года и людям, которые пожертвовали собой тогда, которые стояли перед ружьями на улицах, и которые погибли».
Обладая навыками писателя и историка, Алина Павелеску написала о 1989 годе, столкнувшись с противоречивыми представлениями и сочетая профессиональную взыскательность, личные воспоминания и оценочные суждения.
«Историк должен предложить последовательную и правдивую историю или как можно ближе к правде, как можно ближе к истине относительно определенных событий. Он не обязательно должен давать уроки или не обязательно должен давать уроки помимо личного примера, который мы все имеем право использовать. Но я боюсь, что в Восточной Европе и в Румынии, где история слишком часто становится ареной политических баталий, где идентичность и то, как мы определяем свою идентичность, всегда являются предметом политической конкуренции, историкам, сколько бы они ни находились в своём мире, никогда не удастся остаться в нём. Если мы живём в таком контексте, то я думаю, что самое честное для нас это взять этот контекст и попытаться сделать всё как можно лучше с нашей точки зрения и с точки зрения контекста, в котором мы живём. Я не думаю, что мы должны запирать себя в своём мире, и не думаю, что свой мирок – это реалистичный вариант. В то же время мы не должны позволять другим превращать наш предмет изучения, а именно историю, в поле битвы для политиков.»
