С 2022 года по настоящее время румынское правительство установило квоту в 100 000 иностранных рабочих ежегодно. Согласно данным, предоставленным Генеральной инспекцией по иммиграции, наиболее многочисленными общинами, для которых были выданы трудовые визы, являются непальцы, шри-ланкийцы, пакистанцы и бангладешцы. Основные сферы, где требуется иностранная рабочая сила, – строительство и инфраструктура, сельское хозяйство, уборка, складское хозяйство и логистика, автомобилестроение, гостиничный бизнес и пищевая промышленность.
Но мы редко говорим об этих приезжих в неэкономических терминах. Луис Эскобедо, исследователь перуанского происхождения, живущий в Румынии, углубленно изучает проблему расизма и межкультурного взаимодействия. Имея опыт работы и жизни в Польше и Южной Африке, Эскобедо в настоящее время является научным сотрудником Общества межкультурных и миграционных исследований в Бухаресте и Отдела институциональных изменений и социальной справедливости, научным сотрудником Свободного государственного университета ЮАР. Он рассказывает об утилитарной перспективе, с которой мы как общество относимся к недавней миграции.
Можно говорить о трех конкретных элементах, которые формируют подобную перспективу. Первый – это тот факт, что Румыния ориентирована на запад. А на Западе у нас уже есть утилитарная перспектива. Мы говорим о том, что для них миграция – это инструмент, с помощью которого можно решить демографические и экономические проблемы.В то же время есть и другие элементы, есть неолиберальный элемент, и это связано с первым элементом. Есть очень четкий взгляд на Запад, мы говорим о них как о монолитном элементе, в котором нет разнообразия, (мы считаем), что там все более развито, что они лучше нас, мы не говорим комплексно, и это вписывается в неолиберальный элемент. Таким образом, для них существует только один способ думать о развитии. И этот путь – тот, где рыночная экономика или глобализация – единственный вариант, который у нас есть.
Третий элемент, который объясняет эксперт, – это идеологическое конструирование среднего класса, особенно в среде городских жителей. Согласно дискурсу, связанному с этой идеологией, тяжелый труд приравнивается к человеческой ценности. «Если мы будем очень много работать, то сможем добиться успеха в любом месте», – объясняет Эскобедо. Грех этого дискурса, по словам исследователя, в том, что он не учитывает различия в окружающей среде, гендере, сексуальной ориентации, социальном классе и так далее.
На вопрос о том, как эта утилитарная точка зрения влияет на мигрантов в Румынии, Луис Эскобедо отвечает:
Мы считаем, что мигрант или мигранты в целом – это то, что мы можем использовать, а не то, что включает в себя и людей. Таких, как мы, нормальных людей, людей с разной жизнью и опытом, которые, с нашей точки зрения, принадлежат к одной группе рабочих, приехавших только для того, чтобы развивать нашу экономику и решать наши демографические проблемы.У нас больше нет стремлений, семьи, планов, проектов и так далее.Нас не считают комплексными людьми, (когда) мы рассматриваемся как абстрактная категория мигрантов. Говориться лишь: «Вы приехали сюда, чтобы работать на нас и платить налоги».
Эксперт объясняет, что такое отношение, не видящее нюансов, не может учесть различные обстоятельства каждого человека, что делает наиболее пострадавших мигрантов (из-за личных проблем, проблем со здоровьем, жестоких условий труда) еще более уязвимыми.
На вопрос о том, какие стратегии используют мигранты, чтобы справиться с трудными ситуациями, с которыми им приходится сталкиваться, Эскобедо отвечает:
Во-первых, им трудно осознать, что с ними что-то происходит. Да, я устал. Это нормально, потому что много работаю, потому что так уж устроено для нас, мигрантов. Это наша реальность. Я очень доволен, что смог приехать сюда, у других жизнь гораздо хуже, чем у меня, и мне очень повезло. Тогда, во-первых, они создают некую защиту или некий защитный дискурс, чтобы иметь возможность спокойно находиться здесь. Но в то же время они страдают, и можно увидеть материальные последствия в их повседневной жизни, когда они приходят домой и у них нет ничего в холодильнике, или у них нет электричества для холодильника, или они вынуждены делить холодильник с другими людьми. А также конфликты и иерархия: кто ест первым, кто должен ждать, чтобы воспользоваться кухней – если вообще есть кухня. В этот момент начинается напряженность, конфликты, внутренние проблемы и одновременно поиск решений. Как быть? Нас дома пять или шесть человек, и на кухне становится тесно? Ну, я знаю человека, который работает и ест на работе. Тогда и я начинаю есть там, завязываю социальные отношения, (благодаря которым) я смогу справляться лучше.
На более глубоком уровне, объясняет Эскобедо, другие стратегии связаны с лидерами, которые формируются в таких сообществах – лидерами, которые начинают развивать институты, отстаивать права, создавать сообщества эмоциональной поддержки или пространства, где они могут получить культурное признание от принимающей культуры. Другая не менее действенная стратегия – брак с гражданином принимающего общества, «и не только для получения документов», – говорит исследователь, – «но, возможно, потому, что они хотят быть частью сообщества, хотят быть румынами».
