Radio România Internațional

Category: Страницы истории

  • Румынская революция для молодёжи

    Румынская революция для молодёжи

    Декабрь – это месяц, в котором с 1989 года румынские граждане отмечают падение коммунистического режима, который почти на полвека отменил их права, свободы и саму человеческую сущность. Они отмечает тот декабрь 1989 года, потому что возвращение к нормальной жизни произошло через кровопролитие, коммунистический режим ушел из истории так же жестоко, как и вошел.

    Эмоциональный заряд общества ослабевает, а временная отдаленность способствует всё более холодному восприятию того, что было 35 лет назад. Новые поколения румын оглядываются на декабрь 1989 года с любопытством и отстраненностью людей, которые не пережили то историческое время, и которых не коснулись его последствия. Беспокоит тот факт, что многие молодые люди сегодня не понимают, что означал политический режим, который молодежь образца 1989 года выбросила на свалку истории. Ещё более тревожно то, что многие молодые люди не видят проблемы в том, чтобы жить так, как жили их деды и родители. Но молодые люди того времени, 35-летней давности, стремятся рассказать сегодняшним поколениям, что значило то, что они сделали тогда.

    Историк и писательница Алина Павелеску, представительница поколения, совершившего революцию 1989 года, написала книгу «Революция 1989 года, рассказанная тем, кто ее не пережил». У неё спросили, есть ли послание от 1989 года для потомков и удалось ли её поколению его осмыслить.

    «Очевидно, мы должны были это сделать, чтобы найти себя и найти смысл в том, что произошло с нами за последние 35 лет. Нам пока не удалось этого сделать, и нам остаётся только надеяться, что с этого момента мы станем мудрее. Могу представить только своё личное свидетельство человека, который чувствовал, что по-прежнему очень эмоционально переполнен этим вопросом спустя 35 лет. Когда я говорю, что этот эмоциональный багаж, который все мы, кто был непосредственным свидетелем революции 1989 года, всё ещё имеем и всё ещё ощущаем, я имею в виду, что именно он мешает нам ясно видеть те события. Но, по крайней мере, мы можем честно рассказывать наши истории так, чтобы люди моложе нас понимали, как революция 1989 года изменила их, я говорю, изменила их жизнь к лучшему, и найти смысл для нас, если мы не можем сделать это».

    Алина Павелеску чувствовала, что ей есть что сказать сегодняшнему и будущему поколениям о 1989 годе. И наиболее подходящим способом она посчитала обращение к ним через книгу.

    «Я поставила перед собой цель – побудить молодых людей к критическому мышлению. Я понимаю, что они сталкиваются с разными историями и разными версиями и, вероятно, задаются вопросом, где же истина между всеми этими версиями? Поэтому первое, что я сделала, – представила им все теории и гипотезы, которые я выделила в материалах о революции, с их плюсами и минусами. Но, признаюсь, в эпилоге этой работы я не могла удержаться от того, чтобы не сказать им конкретно, что революция 1989 года действительно была революцией, потому что она радикально изменила всю нашу жизнь. Мы обязаны ей свободой последних 35 лет, даже если мы на самом деле не знали, что с этой свободой делать, и у нас всегда было ощущение, что кто-то украл её у нас из-под носа. Но даже если так, то, что она у нас есть, что мы её ещё не потеряли, мы обязаны революции 1989 года и людям, которые пожертвовали собой тогда, которые стояли перед ружьями на улицах, и которые погибли».

    Обладая навыками писателя и историка, Алина Павелеску написала о 1989 годе, столкнувшись с противоречивыми представлениями и сочетая профессиональную взыскательность, личные воспоминания и оценочные суждения.

    «Историк должен предложить последовательную и правдивую историю или как можно ближе к правде, как можно ближе к истине относительно определенных событий. Он не обязательно должен давать уроки или не обязательно должен давать уроки помимо личного примера, который мы все имеем право использовать. Но я боюсь, что в Восточной Европе и в Румынии, где история слишком часто становится ареной политических баталий, где идентичность и то, как мы определяем свою идентичность, всегда являются предметом политической конкуренции, историкам, сколько бы они ни находились в своём мире, никогда не удастся остаться в нём. Если мы живём в таком контексте, то я думаю, что самое честное для нас это взять этот контекст и попытаться сделать всё как можно лучше с нашей точки зрения и с точки зрения контекста, в котором мы живём. Я не думаю, что мы должны запирать себя в своём мире, и не думаю, что свой мирок – это реалистичный вариант. В то же время мы не должны позволять другим превращать наш предмет изучения, а именно историю, в поле битвы для политиков.»

  • Концентрационный Бэрэган

    Концентрационный Бэрэган

    Исторически малонаселенный, но плодородный в сельскохозяйственном отношении район Бэрэган был выбран коммунистическим режимом для наказания около 40 000 человек, которых он считал классовыми врагами. Все свидетельства тех, кто провел несколько лет своей жизни в этой восточной части Румынской равнины, некоторые из них также записаны Центром устной истории Румынского радиовещания, описывают одни и те же условия жизни в 1950-х годах.

    В 1951 году коммунистический режим начал отправлять в Бэрэган людей, чтобы наказать их за то, кем они были: крестьян из среднего класса, некоторых представителей немецкого, сербского, венгерского и арумынского меньшинств, а также румынских бессарабцев, бежавших из оккупированной советскими войсками Бессарабии в 1944 году. Среди них была и ученица Елена Борош, которая бежала из Бессарабии с родителями на запад Румынии, в Банат.

    Я была в Сынниколау Маре, в сельскохозяйственном техникуме, когда они забрали моих родителей. Тогда, в одну ночь, не только из Баната и Мехединць, в одну ночь забрали всех. Но, как рассказали мне родители, в 12 часов ночи пришли работник секуритате — политической полиции, и милиционер и сказали, чтобы они собирали вещи, потому что им придется уехать. На следующий день мне позвонил отец и сказал, чтобы я срочно приехала домой, на первом же поезде, и что я найду их не дома, а на вокзале. Когда я приехала на вокзал, родители уже стояли с багажом на платформе и ждали меня. Как только я приехала, они тут же погрузили нас в вагон, и мы отправились в путь.

    Страх людей был на пределе. Они не знали, куда их везут, и жили в ужасе перед страхом быть возвращенными в Советский Союз и сосланными в Сибирь. Елена Борош вспоминала свои первые впечатления о месте, где продолжалась ее жизнь.

    Когда мы приехали туда утром, в Николешть-Жиану, поезд остановился. Мой отец спросил у охранника, когда увидел, что поезд встал на мертвую линию, не поедем ли мы дальше. Охранник сказал, что мы останемся там. Приехало несколько пустых грузовиков, забрали у всех багаж, мы сели в грузовик, который отвез нас в Сату-Ноу. На самом деле никакой новой деревни не было, это было открытое поле. Деревня была нарисована, с улицами и участками для домов, каждый участок в 25 соток. Некоторые, где они останавливались, видели, что место пустое, и селились там. Там, где мы остановились, была посеяна пшеница, но местами стояли колья, и мы сказали, давайте остановимся здесь. Мы выгрузились там и остались под открытым небом. И мы задавались вопросом, что же нам делать.

    Первую ночь они спали под открытым небом, укрывшись одеялами и ковриками. На следующий день люди начали строить себе дома, первыми были землянки. Затем они вырыли колодцы для воды. Через неделю приехали власти и отправили людей на ферму для сбора хлопка. Василе Неницэ в детстве тоже был депортирован в Бэрэган. Он помнит, в какое пустое место их привезли, их с родителями и других людей, с которыми они разделяли беду.

    В Бэрэгане было очень жарко. Воды не было, нам привозили воду в цистернах из Борча, люди ходили за водой, и мы долгое время пили ее. Многие люди заболели от этой воды. Самая большая боль, которую я помню, я был еще ребенком, мне было 11 лет, это то, что в первый год они сделали очень большое кладбище. Многие не пережили ту зиму, особенно старики из Баната. Климат в Банате был умеренным, здесь же было холодно. Была суровая зима, и они не смогли устоять. Многие умерли. И так было повсюду, и в остальных селах Бэрэгана, не только в нашем районе. В Бэрэгане не было ничего, кроме открытых полей. Деревья росли редко, по одному на 100-200 метров. Это был Бэрэган, перед глазами простиралось одно поле! А когда налетали ветры и вихри, как в романе «Репейники Бэрэгана», бывало еще хуже!

    Василе Неницэ также вспоминал, как сама Ана Паукер, министр иностранных дел в коммунистическом правительстве, приехала туда, чтобы призвать депортированных строить себе дома.

    Она прилетела на вертолете и приземлилась там. Перед этим приехала милиция и била в барабан по деревне, чтобы все собрались в определенном месте. Мы не знали, для чего, и там же нам сказали, что мы должны строить дома. И они создали бригады по 8-10 человек и установили порядок строительства домов. Их строили из битой земли, клали доски и насыпали землю. Они колотили землю колотушкой, пока не поднималась стена. И делали дома с двумя комнатами и кухней, крытые. Они приносили нам дерево для дверей, окон и крыши, а также рогоз для кровли.

    После четырех лет тяжелейших испытаний в 1955 году власти разрешили депортированным ехать, куда они хотят. Большинство предпочло вернуться в родные места, оставив после себя экстремальный жизненный опыт.

     

  • Дипломатические отношения Румыния-ФРГ

    Дипломатические отношения Румыния-ФРГ

    Появление двух Германий на карте Европы после 1945 года стало результатом глубоких разногласий между США, Великобританией и СССР по поводу будущего страны, развязавшей страшную войну. Две Германии, Западная и Восточная, относились друг к другу с глубокой враждебностью. Вальтер Хальштейн, первый председатель Европейского экономического сообщества, дал свое имя доктрине, согласно которой ФРГ не имела дипломатических отношений со странами, признавшими ГДР. А страны, входившие в блок, из солидарности не имели дипломатических отношений с немецким государством из противоположного блока. Таким образом, Румыния, находясь в коммунистическом блоке, не поддерживала отношений с ФРГ.

    Со второй половины 1960-х годов ситуация должна была измениться. В 1967 году Румынии удалось установить дипломатические отношения с Западной Германией благодаря изменениям в подходе к европейским отношениям, а два взаимных визита министра иностранных дел Румынии Корнелиу Мэнеску в ФРГ и министра иностранных дел Западной Германии Вилли Брандта в Бухарест заложили основу для сближения. В 1994 году Центр устной истории румынского радиовещания взял интервью у дипломата Василе Шандру, который вспоминал, в каких рамках происходили изменения.

    «Визит вице-канцлера Вилли Брандта, который в то время был также министром иностранных дел, состоялся после того, как Румыния установила дипломатические отношения с Федеративной Республикой Германия. Обстоятельства были таковы: летом 1966 года в Бухаресте состоялось заседание Консультативного политического комитета Варшавского договора. В принятом по этому случаю документе была запущена идея созыва Европейской конференции по сотрудничеству и безопасности в Европе. Было также положение, призывающее к нормализации отношений с обоими немецкими государствами. В духе этого документа Румыния инициировала установление нормальных дипломатических отношений с ФРГ, делая это со своих позиций, по собственному решению, без каких-либо консультаций со своими союзниками. Конечно, это вызвало реакцию недовольства, особенно со стороны Советского Союза и других государств Варшавского договора, которые утверждали, что установление отношений с Германией должно было осуществляться коллективным актом».

    Таким образом, новая философия об участи Европы привела к перестройке представлений.

    «Инициатива Румынии была положительно воспринята Федеративной Республикой Германия, и в начале 1967 года были установлены дипломатические отношения. До этого Румыния установила официальные консульские и торговые отношения с Западной Германией. У нас уже было торгово-консульское представительство в Кельне. Теперь пришло время поднять эти отношения на высший, дипломатический уровень. С точки зрения Западной Германии, установление дипломатических отношений с Румынией означало, по сути, отказ от доктрины Хальштейна, что было впечатляющим шагом, я бы сказал, даже в условиях холодной войны того времени. До этого момента Западная Германия занимала очень твердую позицию не устанавливать никаких отношений с государствами, имевшими отношения с Германской Демократической Республикой. Позиция Федеративной Республики Германия заключалась в том, чтобы не признавать существование второго немецкого государства».

    Василе Шандру считает, что личное участие также внесло большой вклад в создание новой атмосферы.

    «Вилли Брандт отправился на морское побережье, где его принял Николае Чаушеску, беседа с которым продолжалась около пяти часов. Беседы с Николае Чаушеску носили в основном политический характер и касались не только политической ситуации в Европе, но и партийных связей между коммунистической и социалистической партиями. Как Вилли Брандт подошел к визиту? Он приехал с женой и сыном. У него был сын Ларсом, который стал участником этих левых движений в Германии. Поэтому он подошел к визиту не только с политической, но и с личной точки зрения, как к способу сблизиться с нашей страной. У госпожи Брандт и её сына была отдельная программа на морском побережье. У них была очень интересная программа, они остались очень довольны визитом, им также удалось увидеть несколько румынских фольклорных представлений и посетить культурные достопримечательности. Это был визит с программой, которая также помогла создать образ Румынии».

    Коммунистический чиновник и знаток внутренней, партийной кухни того времени Паул Никулеску-Мизил в 1997 году сказал, что, несмотря на оптимизм, с которым мы смотрим на это сегодня, подноготная была сложной.

    «Когда я был в тюрьме, я слушал телевизионный репортаж Корнелиу Мэнеску о том, как были установлены дипломатические отношения с ФРГ. Он сказал, что поехал в Германию, встретился с Брандтом, и Брандт сказал ему, что давайте установим дипломатические отношения, затем они пожали друг другу руки и сказали: да, мы согласны. Давайте говорить серьезно. Я знаю, как устанавливались эти отношения, я был членом Постоянного президиума. Эта проблема обсуждалась и переобсуждалась, как это сделать, как к ней прийти, как отреагируют СССР, как они отреагируют, хорошо ли это, или плохо. Это продолжалось дни и дни. И когда Мэнеску уехал, а он уехал с конкретным мандатом – пойти и заключить дипломатические отношения с Федеративной Республикой Германия, другого варианта не существовало. Я был в составе делегаций, было бы абсурдно утверждать обратное. Я был во многих официальных делегациях. У меня был мандат из своей страны, и если он не соответствовал ситуации там, я должен был докладывать домой и просить одобрения».

    В 1967 году Румыния стала второй после СССР страной коммунистического блока, установившей отношения с Западной Германией. Это был дипломатический шаг, который восстановил давние отношения Румынии со всей Германией.

  • Румынская Служба безопасности и КГБ в разводе

    Румынская Служба безопасности и КГБ в разводе

    Самым зловещим учреждением румынского коммунистического государства была Секуритате, созданная по образцу НКВД, а затем КГБ. Структура с двойной информационно-репрессивной ролью, до конца 1950-х годов Секуритате находилась под полным контролем КБГ, как и вся Румыния. Но с начала 1960-х годов так называемая «политика независимости Румынии от СССР» привела к разводу румынской Секуритате с КГБ, к эмансипации Секуритате. Именно бухарестский лидер Георге Георгиу-Деж тактично запустил процедуру развода.

    Генерал Неагу Косма был офицером Управления контрразведки Департамента государственной безопасности, который он же и возглавлял. В 2002 году в интервью Центру устной истории Румынского радио он рассказал о том, как Секуритате начала отдаляться от КГБ. «Пока Советы были здесь и обладали властью, у них были советники и свои люди у рычагов правления, и в политике, и в спецслужбах, все было очень просто. Все решалось по-кремлевски, при помощи силы. Массовые аресты проводились по веским и не очень поводам, по мелочам. Роль советника, который был офицером КГБ, заключалась в том, чтобы консультировать командира подразделения. На уровне министра был один советник, глава всех советников, а кроме него – были и советники на уровне подразделений. Они должны были консультировать по запросу командира или министра. У нас могла быть проблема с ориентацией, с техникой, с методикой работы, мы давали ему задачу, а он, как говорили, “со своим опытом”, должен был подсказать решение. И ты его применял или нет. Такова была его роль в теории. Практически же он вмешивался во все. Фактически советские советники были также руководителями шпионских сетей, своих собственных сетей, которые существовали в структурах румынской службы безопасности Секуритате».

    Задыхаясь от советского всевластия, румыны попытались найти решение. Неагу Косма. «В какой-то момент министр Дрэгичь, отчаявшись, что они вмешиваются повсюду, звонит нам и говорит: <“Эй, сделайте им программу! Они любят рыбалку, они любят прогулки, они любят экскурсии, может быть, даже женщин и водку. Дайте им, что им нравится, свозите их куда-нибудь, чтобы их там больше не было когда вы работаете». А поскольку Советы после событий в Венгрии были настроены очень агрессивно, мы вдруг обнаружили, что у нас в Управлении появилось 6 советников. Мы не задавали никому никаких вопросов, но они действительно нас оседлали. Мы не вполне понимали, что они делают. Они собирали информацию, но никак не объясняли свое присутствие. Согласно правительственной конвенции, при командире должен быть советник. Но у этих людей не было никаких объяснений, они приехали помогать советнику. Объяснение заключалось в том, что они должны были держать руку на пульсе, они боялись, что и у нас может что-то произойти, и их послали наблюдать за происходящим».

    В начале 1960-х годов Деж решил, что в румыно-советских отношениях была перейдена черта. Чтобы избавиться от присутствия агентов КГБ, был задействован Центр информации и документации по вопросам безопасности. Команда из 5-6 серьезных и незаметных офицеров под руководством Неагу Космы начала составлять таблицу. «К 62-му году, я думаю, мы опознали большую часть, может быть, 80 процентов, их сети в нашей стране. У нас не было никакой другой задачи, кроме как просто узнать, кто работает на КГБ. Были составлены таблицы с именами и краткими ссылками, с краткими комментариями и примечаниями. Таблицы включали старую сеть,которая пришла с дивизией “Тудор Владимиреску”, с дивизией “Хориа, Клошка и Кришан”, тех, кого отправили к нам во время войны, кто был за русских. И эти таблицы были представлены Георгиу-Дежу».

    Стратегия румын была проста. Советским шпионам сказали, что вся их деятельность известна, их прощали и от них требовали прекратить сотрудничество с КГБ. В противном случае они попадут под уголовное преследование. Большинство из них приняли это предложение. Неагу Косма рассказал, каким был первый критерий для включения в таблицу. «Первоначально в списке было около 180 шпионов со всей страны. К ним добавились те, у кого было менее определенное прошлое, но имелись серьезные признаки того, что они могут быть советскими шпионами. Например, они возвращались с учебы из Советского Союза, женатые на русских девушках. Казалось бы, ничего страшного, это было бы нормально при нормальном режиме. Но с русскими все было по-другому, мы знали правила. Те, кто приезжал с русскими девушками, для нас были под подозрением. И вот, во-первых, мы взяли всех русских девушек под контроль. Они были замужем за военнослужащими, которые занимали высокие посты в армии и министерстве внутренних дел, не говоря уже об экономических вопросах. В политическом аппарате было много таких, кто был женат на русских женщинах. Конечно, это были исключительные люди, и многие из них были совершенно ни при чем, но общая мера была удалить их всех из основных госучреждений».

    Румынская служба безопасности Секуритате и КГБ развелись в начале 1960-х годов. Но оба учреждения сохраняли до 1989 года тот же характер карательных институтов репрессивного политического режима.

  • Василе Лука

    Василе Лука

    С момента окончания Второй мировой войны в 1945 году и до 1989 года Красная армия удерживала в странах Центральной и Восточной Европы коммунистические режимы. Их возглавляли послушные Москве лидеры, которые без колебаний отстраняли своих идеологических товарищей, когда они становились их конкурентами. Вплоть до смерти Сталина в 1953 году модель поведения во всех коммунистических странах была одинаковой: партийная демократия означала решение личных споров с помощью пули в затылок или посадки в тюрьму. Так произошло с Василе Лукой, подпольным коммунистом-активистом и видным политическим деятелем с 1945 года. После спора с Георгиу-Дежем и его группировкой Василе Лука скончался в тюрьме в Аюде в 1963 году.

    Василе Лука родился в 1898 году в Ковасне, уезде с преобладающим венгерским населением, входившем тогда в состав Австро-Венгрии. По поводу его этнической принадлежности существуют споры: некоторые историки и мемориалисты утверждают, что он был этническим венгром, другие – что он был этническим румыном, подвергшимся венгеризации. Несомненно то, что Лука свободно говорил по-венгерски, а к 1919 году, во времена Венгерской советской республики под руководством Бела Куна, он уже был коммунистом и горячим сторонником Советского Союза. После того как венгерская коммунистическая революция была ликвидирована румынской армией, Лука стал железнодорожным рабочим и включился в нелегальную деятельность Коммунистической партии Румынии и в организацию рабочих забастовок, таких как забастовка шахтеров в Лупень в 1929 году и в долине Жиулуй в 1933 году. Он также занимал должности в партийной иерархии, был секретарем партийных организаций в Брашове и Яссах. За свою революционную деятельность он был несколько раз арестован, но освобожден после отбывания коротких сроков. После оккупации Советским Союзом Бессарабии и Северной Буковины в июне 1940 года он был освобожден, получил советское гражданство и даже стал депутатом Верховного Совета в военные годы. Он получил звание майора в Красной армии и вел активную работу среди румынских пленных в СССР, чтобы убедить их присоединиться к дивизии «Тудор Владимиреску», которая сыграла ключевую роль в советизации румынской армии после 1945 года.

    После поражения нацистской Германии Румыния, как и другие страны Восточно-Центральной Европы, была оккупирована Советским Союзом, а румынская коммунистическая партия стала проводником глубоких перемен в Румынии. Василе Лука, входивший в так называемую московскую группу, вместе с Аной Паукэр и другими коммунистами из СССР, был фаворитот на высокие должности в государстве. 5 ноября 1947 года он был назначен министром финансов в правительстве, возглавляемом Петру Грозой. В своей речи в канун Нового 1948 года Петру Гроза подчеркнул важность привлечения пары Паукэр-Лука в новую правительственную команду. Гроза: «Приход госпожи Аны Паукэр на пост Министра иностранных дел и господина Василе Луки на пост Министера финансов, а также, совсем недавно, господина Эмиля Боднэраша на пост Министра национальной обороны, позволили нашей народной демократии развиваться более быстрыми темпами. Изменения в правительстве способствовали установлению справедливой экономической и финансовой политики демократического режима и укреплению национальной валюты».

    Но руководимая Дежем группировка коммунистов, отсидевших много лет в тюрьмах Румынии, развязала борьбу против «москвичей». В мае 1952 года на пленуме ЦК Румынской рабочей партии Лука был обвинен в правом девиационизме и антипартийной деятельности и исключен из партии. В августе 1952 года он был арестован и предан суду, а в 1954 году приговорен к смертной казни за государственную измену. Позже приговор был заменен на пожизненное заключение. В то время Влэдуц Нисипяну был молодым коммунистом. В 1999 году в интервью Центру устной истории румынского радио и телевидения Нисипеану вспоминал о знаменитом пленарном заседании. «Я лучше всего помню тот пленум в 1952 году, когда Василе Лука и Ана Паукэр были разоблачены, отстранены от руководства партией и арестованы. Я не пошел на пленум, я был тогда молод, мне было 19 лет. Я был слишком молод, но мне было интересно. Мне тоже было любопытно, что происходит, ведь нам приходилоась снимать картины со стен. Один человек снимал старые, другой вешал новые. Я не выбрасывал старые, я просто поворачивал их лицом к стене, – вдруг еще пригодятся. Иногда кто-нибудь спрашивал, что я сделал с картинами, и я отвечал, что отнес их на чердак. Мне говорили, чтобы я был поосторожнее с ними, и я сохранял их на время. И тут первый секретарь провел с нами разъяснительную работу. Он сказал нам, что на пленарном заседании партийного руководства были разоблачены правые или левые девиационисты в составе некой группы, которая стремилась сместить Георгия Георгиу-Дежа, нашего дорогого лидера. Но истина, если ее кто-нибудь да искал, находилась в середине, в центре. Но кто же искал эту истину в центре? Никто не искал. Последовало выбрасывание их картин, аресты и наказания».

    В 1968 году Николае Чаушеску, желая уладить былые внутрипартийные споры, реабилитировал Василе Луку наравне с другими коммунистами, ликвидированными Дежем. Но история заслуженно отомстила одному из тех, кто в полной мере сыграл свою роль в преступлениях и беспределе.

     

  • Румынская коммунистическая партия и аграрная реформа

    Румынская коммунистическая партия и аграрная реформа

    Согласно марксистско-ленинской теории о средствах производства, собственность должна была быть общей, принадлежащей всем, кто их использовал и производил прибавочную стоимость. Частная собственность была демонизирована и считалась источником всех бед и «эксплуатации человека человеком», как выражалась официальная пропаганда. Даже в сельской местности, где земля была основным средством производства, частная собственность должна была быть ликвидирована. Так было в Советском Союзе после 1918 года и во всех странах, находившихся под его оккупацией после 1945 года, несмотря на то, что Новая экономическая политика, провозглашенная Лениным в 1921 году, допускала некоторую форму частной собственности в сельском хозяйстве. После смерти Ленина в 1924 году частная собственность в сельском хозяйстве была ликвидирована, а бывшие средние землевладельцы, так называемые кулаки, были признаны классовыми врагами и депортированы в лагеря ГУЛАГа.

    Ликвидация частной собственности в сельском хозяйстве, эвфемистически именуемая «аграрной реформой», началась в Румынии 6 марта 1945 года, когда было установлено коммунистическое правительство во главе с Петру Грозой. Уже в январе 1945 года Национальный демократический фронт, союз политических группировок во главе с Румынской Коммунистической партией, призывал крестьян насильно захватывать пахотные земли площадью более 50 гектаров. Одним из первых законов, продвигаемых правительством Грозы, стал закон № 187 от 23 марта 1945 года о проведении аграрной реформы. Его целью было дать землю безземельным крестьянам путем экспроприации собственности площадью более 50 гектаров без выплаты компенсации. Вместе с пахотной землей у владельцев конфисковывалась и сельскохозяйственная техника. Эта мера входила в арсенал коммунистической пропаганды, провозглашавшей ликвидацию крестьянской эксплуатации, и широко использовалась на выборах 19 ноября 1946 года.

    На практике, однако, отмена частной собственности означала начало целой серии грубых нарушений прав человека и жестокости вплоть до убийств. Она также означала усиление напряженности между категориями крестьян и применение актов террора со стороны вооруженных банд коммунистической партии против тех, кто отказывался отдать свою собственность. Климат насилия и нестабильности, созданный правительством, позже признали даже коммунистические активисты, такие как Ион Пайку. В 1971 году в записи из архива Центра устной истории Румынского общества радиовещания Пайку вспоминал, как проходила так называемая аграрная реформа в уезде Мехединць на юго-западе Румынии, в которой он лично принимал участие.

    Нам пришлось приложить серьезные усилия для проведения земельной реформы, потому что у нас было достаточно проблем с бывшими землевладельцами, которые выступали с оружием против раздела земли. У нас были случаи, Истрэтеску из Быклеша, Бумбару из Маловэца, Ионикэ Ионеску, который даже застрелил советского человека, когда шли советские войска. Против таких помещичьих элементов мы посылали товарищей, группы рабочих, которым удалось мобилизовать людей, потому что крестьяне были напуганы. Я хочу показать, что без поддержки рабочего класса, возглавляемого Румынской коммунистической партией, крестьянство не смогло бы победить помещиков, их противодействие аграрной реформе. Я хочу подчеркнуть, что рабочий класс под руководством Румынской коммунистической партии и вместе с бедным крестьянством в качестве своих союзников сумел победить сопротивление помещиков и кулаков.

    Коммунистическое правление началось с беспрецедентных популистских мер. Земля в сельской местности была в цене, и ее перераспределение должно было привлечь поддержку тех, кто ею не владел. Но коммунистическая теория ни в коем случае не поощряла и не помогала становлению частной собственности, скорее наоборот. Тудор Константин, активный участник профсоюзного движения  в 1947 году, в 2003 году в интервью для Центра устной истории Румынского общества радиовещания, рассказал о земельной реформе коммунистической партии, благодаря которой он стал землевладельцем вблизи Олтеницы, города в 60 км к юго-востоку от Бухареста.

     Мне дали и землю в 45-м году за участие в войне, а после этого, когда землю отобрали у всех, они сказали, что я не из коммуны, и отобрали её, как отобрали у всех». Появилась организация «Фронт пахарей», в ней было два или три коммуниста. Какие коммунисты, они были простыми крестьянами! Какие коммунисты, что они знали о Коммунистическом манифесте? Они пошли делить помещичью землю. И пошли они туда, 30-40 парней с кольями. Разметили и сказали: «Вот, это твоя земля, это твоя земля»! И стали ее обрабатывать до коллективизации.

    Земельная реформа Коммунистической партии 1945 года продолжалась до 1949 года. На самом деле, ни на минуту не было намерения провести настоящую реформу. После того как 30 декабря 1947 года король Михай I был вынужден отречься от престола и изгнан из страны, Румынская коммунистическая партия осталась абсолютным правителем Румынии и готовила настоящую реформу: принуждение всех владельцев пахотной земли отказаться от своей собственности и создать колхозы, как часть великого процесса «социалистического преобразования сельско

  • Румынский военный флот во Второй мировой войне

    Румынский военный флот во Второй мировой войне

    История румынского военного флота начинается в середине XIX века, когда после объединения двух княжеств – Молдовы и Валахии – были объединены торговые речные флоты двух княжеств. До этого времени Румынские княжества не имели речных и морских военных флотов, поскольку не имели на это ни права, так как находились под контролем Османской империи, и не имели выхода к морю. С 1878 года, когда Добруджа вошла в состав Румынского государства и был открыт доступ к морям и океанам, началась история румынского морского флота.

    Румынский военный речной флот участвовал в русско-румынско-турецкой войне 1877-1878 годов, ведя боевые действия на Дунае. Румынские корабли под командованием Николае Думитреску-Майкана и Иоана Мурджеску устанавливали заграждения на реке, атаковали османские корабли, обстреливали османские позиции на южном берегу Дуная и даже сумели потопить два турецких монитора.

    В последующий период румынский флот продолжал развиваться и получать преимущества от программ по оснащению его военными кораблями. В 1907 году на вооружение поступили четыре монитора и восемь речных патрульных катеров для наблюдения и обороны Дуная. Во время Первой мировой войны Дунайский флот участвовал в битве при Туртукае в 1916 году и в отступлении румынской армии из Добруджи. В следующем, 1917 году, румынские военные суда на Дунае под командованием Константина Бэлеску обстреляли позиции немецкой артиллерии в городе Тулча и ликвидировали мятеж русских кораблей в дельте Дуная.

    После 1918 года румынский военный флот продолжал оснащаться. На вооружение морского флота поступили новые типы кораблей, такие как эсминцы «Mărășești», «Mărăști», «Regele Ferdinand» и «Regina Maria», первая румынская подводная лодка «Delfinul» и второе поколение учебного корабля «Mircea».

    Во время Второй мировой войны румынский флот участвовал двумя крупными соединениями – Морской и Дунайской дивизиями. Морская дивизия имела в своем составе 4 эсминца, 3 торпедных катера, 3 минных катера, 1 подводную лодку, 3 торпедных катера, 8 буксиров и флотилию гидросамолетов. Дунайский дивизион состоял из 7 мониторов и 6 эсминцев. Румынское побережье Чёрного моря защищалось минным заграждением на расстоянии 12 морских миль и береговой артиллерией. Из-за диспропорции, сложившейся в пользу советского флота, на первом этапе войны румынский флот занимал оборонительную позицию. 26 июня 1941 года, через несколько дней после вступления Румынии в войну за освобождение Бессарабии и Буковины, занятых СССР в 1940 году, эсминцы «Mărăști» и «Regina Maria» и береговые батальоны Добруджи потопили «Москву», флагмана советской флотилии, который приближался к румынскому побережью, и повредили эсминец «Харьков». По мере смещения фронта на восток румынский флот перешел к действиям по поддержке сухопутных войск, воевавших в Одессе и Севастополе. К 23 августа 1944 года советские корабли перестали приближаться к румынскому побережью, но советские подводные лодки представляли реальную опасность. Одной из масштабных операций с участием румынского флота была эвакуация румынских и немецких войск с Крымского полуострова, известная как «Операция 60 000». Источники утверждают, что в результате операции было спасено около 36 000 румынских военнослужащих, 584 000 немецких военнослужащих, 720 словацких военнослужащих и 25 000 советских пленных и граждан. После 23 августа 1944 года, когда Румыния присоединилась к союзникам, румынский флот перешел под советский контроль, а его корабли и личный состав были арестованы. В 1999 году офицер Николае Кослински, сын адмирала Георге Кослински, который умер как политический заключенный в тюрьме Аюд в 1950 году, рассказал Центру устной истории румынского радиовещания о том, как в ночь с 4 на 5 сентября 1944 года он находился на торпедном катере «Вулкан» в качестве второго офицера.

    «Примерно в половине пятого утра, услышав какие-то звуки снаружи, я вскочил с кровати, взял свой пистолет и положил его в карман брюк. Я подошел к двери, где дежурный оператор сказал мне, что идут какие-то русские. И действительно, в большую спальню, где я спал, вошел русский с балалайкой, направленной на меня, а за ним другие, которые попросили меня отдать им пистолет. Сначала я сказал им добрый вечер, они немного удивились, потом попросили пистолет. Я поднял руки и сказал нет пистолета. Русский старшина подошёл ко мне, пощупал мой карман. Но, вероятно, поскольку пистолет был небольшого размера типа «Беретта» и с носовым платком, он не понял, что пистолет там. Он посмотрел на мою руку, в которой был завернут ремень и выбросил его, думая, что это пистолет. Он сказал одеться, что мы пошли на собрание на морском вокзале.»

    Румынские корабли уплывают в СССР, но по пути, по неизвестным причинам, тонут канонерская лодка «Думитреску» и подводная лодка «Марсуинул». Спустя несколько лет советские власти вернули румынскому правительству 23 корабля, большинство из которых были старыми и неработоспособными, в том числе два эсминца, несколько торпедных катеров и несколько канонерских лодок. Но следует отметить, что  румынские моряки были привлечены к участию в антикоммунистическом движении сопротивления, как, например, адмирал Хория Мачелларю.

  • Николае Титулеску и румынская дипломатия в Европе 1930-х годов

    Николае Титулеску и румынская дипломатия в Европе 1930-х годов

    Перед дипломатами стран, тяготеющих к сильным мира сего, всегда стоит задача быть на шаг впереди событий. Они должны расшифровывать тенденции и намерения, по возможности, еще до их появления. Дипломаты стран-сателлитов присутствуют в столицах и во всех местах, где принимаются важные решения, а зачастую даже занимают привилегированные должности. Так было и с румынской дипломатией в межвоенный период, которую некоторое время возглавлял Николае Титулеску.

    Окончание Первой мировой войны оставило после себя напряженную атмосферу и сложные отношения в Европе, характеризующиеся недовольством. Побеждённые страны, входившие в возглавляемый Германией блок центральных держав, не примирились с положениями мирных договоров, известных как «Версальская система». Это означало узаконивание их территориальных потерь и выплату военных репараций. Создание Лиги Наций в 1919 году, предшественницы современной ООН, было попыткой собрать представителей всех стран за одним столом и провести дискуссии, чтобы разрядить обстановку. Румыния была сторонником Версальской системы и Лиги Наций, чтобы сохранить статус-кво. Одним из самых активных её дипломатов был Николае Титулеску.
    Юрист по образованию, Титулеску родился в Крайове, на юге Румынии. Он был членом Консервативно-демократической партии и выступал за вступление Румынии в Первую мировую войну вместе с Францией. После войны он был полномочным министром в Великобритании, а в 1928-1936 годах занимал пост министра иностранных дел в нескольких правительствах. С 1921 года он был постоянным делегатом Румынии в Лиге Наций и дважды избирался её председателем – в 1930 и 1931 годах.

    Иосиф Иджирошияну работал дипломатом при Николае Титулеску. В 1997 году Центр устной истории Румынского радиовещания взял интервью у Иджирошияну, который объяснил, почему Румыния занимала привилегированное положение в Лиге Наций и какую роль в этом сыграл Николае Титулеску.

    «Румыния была единственной страной в мире, имевшей представительство рядом с Лигой Наций. И это было сделано правительством Швейцарии, чтобы угодить Титулеску. Поскольку Титулеску многое сделал для Швейцарии, он организовал большинство собраний и конференций в Швейцарии, потому что это тоже его интересовало. И тогда, конечно, всё это заинтересовало швейцарцев, потому что он внезапно поставил Женеву в совершенно необычном свете.”

    Таким образом, в структуре румынской дипломатии представитель Женевы в Лиге Наций стал даже более важным, чем министр в Берне. Женевский дипломат рассматривался как переговорщик с важными странами, в то время как дипломат из Берны считался государственным служащим, связанным только с той страной, в которую он был направлен. От румынского дипломата в Женеве ожидали, что он заведет друзей среди самых важных политиков и влиятельных дипломатов и наладит связи, которые сможет использовать в интересах Румынии.

    Сам Титулеску был больше, чем постоянным представителем Румынии в Женеве. В какой-то момент его попросили выступить посредником в примирении между французским и британским правительствами. Друг французского премьер-министра Пьера Лаваля, он считался очень приятным человеком, обладавшим большим самообладанием и тактом. Спор между французским и британским правительствами возник из-за того, как следовало относиться к Германии. В целом, Франция и Британия сходились во взглядах на гарантии безопасности в Европе после Первой мировой войны. Они добились подписания Локарнского договора в 1925 году, который гарантировал восточные границы Франции. Но в начале 1930-х годов Британия предложила Франции смягчить политику в отношении Германии, что не вызвало одобрения со стороны Франции из-за опасений возрождения германского милитаризма. Подозрения британцев пошли еще дальше – они считали, что Франция пытается доминировать в Европе больше, чем это было под силу Германии.

    Именно в этом напряженном климате между Лондоном и Парижем возникла фигура Титулеску. Иосиф Иджирошияну вспоминал о его миротворческой роли.

    «Важные персоны не хотели опускаться, умолять других приходить на встречи. Контакты устанавливались не через министерства, а через глав правительств или крупных политических деятелей. И тогда им нужен был Титулеску. Он долгое время был министром в Англии, у него было много друзей, а французы не хотели просить англичан, а англичане не хотели просить французов. Они хотели, чтобы все было организовано третьей стороной, которая бы выясняла менталитет и взгляды, разговаривала бы и с одними и с другими».

    В 1936 году Титулеску снимают с государственной должности в Румынии из-за его антифашизма, и он отправляется в изгнание в Швейцарию, а затем во Францию. Он умер в Каннах в 1941 году, разочарованный ходом истории.

  • Зарождение Би-би-си на румынском языке

    Зарождение Би-би-си на румынском языке

    В мире радиовещания Би-би-си не нуждается в представлении. Это одна из вех, без которой не может быть написана история этой области, и румынской службе также отведено место в ее многолетнем существовании. Начало работы Би-би-си на румынском языке связано с началом Второй мировой войны в сентябре 1939 года – так что в этом году исполняется 85 лет с создания румынской службы. Однако чрезвычайно важное влияние Великобритании в мире также оправдывало существование такой службы, поскольку мировая геополитическая обстановка после 1945 года, по окончании войны, стала еще более сложной, чем раньше.

    В 1997 году Центр устной истории Румынской службы радиовещания взял интервью у Ливиу Кристя, одного из первых журналистов румынской службы Би-би-си, который был ведущим этой службы в период с 1939 по 1971 год. Ливиу Кристя вспоминал о начале работы румынской службы и о проводимых тестированиях.

    «На этой радиостанции были проведены некоторые тестирования, своего рода пробный период, с людьми, которых рекомендовало представительство Румынии. Некоторые английские радиостанции таким образом пытались проверить, можно ли слушать передачи в Румынии, и в то же время, подходят ли голоса, которые звучат перед микрофоном, или нет. Первая команда, которая работала в редакции и у микрофона, состояла из четырех человек: чиновника из Министерства финансов Никулае Георгиу, который находился в Лондоне по программе обмена, профессора истории Иона Подря, присланного Институтом имени Николае Иорги для проведения исследований, юриста, изучающего сравнительное право – это был я, и молодого студента Лондонского политехнического института Хосе Кампуса».

    Сначала передача на румынском языке представляла собой 15-минутный новостной бюллетень. Это была информация для слушателей в Румынии о новостях из международной и британской прессы. Началась война, и поляки, как официальные лица, так и простые граждане, уезжали в Румынию и пытались добраться до Запада. Передача велась из Broadcasting House на Портленд-плейс в центре Лондона, где впервые прозвучало объявление «Говорит радио Лондон» на румынском языке. Когда немецкие бомбы повредили здание, служба переехала в отель, а затем в помещение ледового катка. Ливиу Кристя рассказал, что очень быстро он и его коллеги приспособились к своим обязанностям, и подробно описал организацию редакционной работы.

    «За короткое время голоса дикторов стали источником определенной, узнаваемой информации, приносящей некоторую надежду в трудные дни. У этого же микрофона выступали ученые, государственные деятели, обозреватели, профессора, профсоюзные деятели, писатели, солдаты, бойцы подпольных фронтов, беженцы и заключенные, бежавшие из трудовых лагерей или военнопленные. Новости после начала войны проверялись, а не подвергались цензуре дипломатическими и военными источниками. Материалы, поступавшие в редакцию румынской службы, уже были обработанные в центральной редакции. Румынские редакторы должны были их перевести и прокомментировать, чтобы сделать их максимально понятными для рядового слушателя. Для каждого региона, на который были направлены передачи, подбирались комментарии прессы, а конференции, проводимые ведущими журналистами, были направлены на то, чтобы поместить событие или новость дня в контекст ситуации, складывающейся на тот момент».

    Военное положение требовало, чтобы программы Би-би-си на румынском, как и на других языках, были тщательно контролироваться. Ливиу Кристя.

    «С самого начала в нашем распоряжении была так называемая служба мониторинга, то есть служба, которая прослушивала передачи из страны и других стран. Те, кто вели мониторинг передач, должны были следить за тем, чтобы перед микрофоном мы не читали ничего, кроме того, что было написано в сводках новостей, словом, чтобы мы не импровизировали, не отклонялись от текста, который был утвержден руководителем службы перед выходом к микрофону. А руководили нами Джордж Кэмпбелл, доктор Моррисон и джентльмен, который когда-то был высокопоставленным сотрудником нефтяной компании в Румынии и хорошо говорил по-румынски».

    Ливиу Кристя также вспоминал свою встречу в здании Би-би-си с человеком, которому суждено было войти в историю бурного XX века:

    «Когда я проходил мимо швейцара, там стоял офицер, который был несколько ошеломлен тем, что не смог найти общий язык со швейцаром. Поскольку это был французский офицер во французской форме, я сразу же предложил ему помощь и попросил рассказать, в чем дело. Он ответил сухо и несколько раздраженно: «Я полковник де Голль, я только что с фронта, и у меня назначена встреча. Я уже на 5 минут опоздал на прием и не понимаю, почему меня здесь держат и никто не ждал меня у стойки?» Я был очень тронут, когда позже узнал, что этот полковник со звездой – генерал де Голль, который, как мы знаем, возглавлял французское Сопротивление, а затем создал первую послевоенную политическую структуру Франции».

    BBC на румынском языке исполнилось 85 лет. Вещательная корпорация оставалась одной из цитаделей защиты прав человека до 1989 года и продолжает делать это сегодня.

  • Румыно-египетские отношения

    Румыно-египетские отношения

    В конце 1950-х — начале 1960-х годов деколонизация и модернизация стран третьего мира стали новым направлением развития человечества. Бывшие колонии европейских стран в Африке и Азии, а также страны Латинской Америки пробовали свои собственные модели развития. Страны третьего мира двигались к модели развития по среднему пути, между социализмом и капитализмом. Одной из наиболее динамично развивающихся стран в этом направлении был Египет — страна с древней историей и новыми амбициями.

    Модернизация Египта проходила по образцу модернизации Турции. Это были две мусульманские страны со схожими обществами, менталитетом и наследием. Египет был космополитичным, его элита получила образование в Великобритании и Франции, но новые элиты прибывали и из СССР. Гамаль Абдель Насер Хусейн был центральной фигурой египетского реформизма, одним из источников его вдохновения были жизнь и идеи турецкого реформатора Мустафы Кемаля Ататюрка. Мирча Николаеску был послом Румынии в Египте с 1961 года. Он был частью политики обновления дипломатического аппарата Румынии, начатой министром иностранных дел Корнелиу Мэнеску. В 1996 году в интервью Центру устной истории румынского радиовещания Николаеску подчеркнул необычайную динамику египетской модернизации.

    «Египет стал одним из самых горячих центров дипломатической и международно-политической деятельности того времени в силу ряда обстоятельств. Во-первых, потому что Египет был самой сильной, самой развитой и самой престижной арабской страной, как в историческом, так и в политическом плане. Это была эпоха, когда Насер и «Свободные офицеры», как они себя называли, перестроили жизнь Египта на демократические начала и переориентировали всю внутреннюю деятельность страны через эволюцию навстречу к цивилизованному миру. Во-вторых, потому что Египет проявил себя таким образом не только по отношению к своим союзникам или братьям в арабском мире, но и во всём регионе. Фактически Египет был хозяином Суэцкого канала, который был построен египтянами, но политически всё ещё находился в руках Великобритании. Помимо этого, офис освободительного движения в арабском мире находился в Каире».

    Европейские страны были привлечены к преобразованиям египетского общества, и Румыния не стала исключением. Советский Союз развернул политику собственного влияния на бывшие колонии, в этом же направлении двигалась и социалистическая Румыния. Румыно-египетские отношения робко начались после египетской революции 1952 года. В 1956 году, во время Суэцкого кризиса, по просьбе Египта Румыния направила технический персонал, чтобы помочь нормализовать использование канала. Позже получили развитие двусторонние отношения в сфере экономики, культуры, образования и спорта. Однако в целом в отношениях с арабским миром и особенно с Египтом Румыния сохраняла нейтралитет в вопросе арабо-израильского конфликта. Во время Шестидневной войны в июне 1967 года Румыния отказалась осудить Израиль как государство-агрессор. Мирча Николаеску объяснил эту позицию.

    «Мы очень четко и неоднократно заявляли, что сейчас не время говорить о том, что то или другое не является правильным. Наш долг, долг всех нас — обеспечить условия для прекращения боевых действий и перехода к переговорам. Мы также добавили кое-что ещё, и это была наша инициатива, исходящая из Румынии. А именно, мы предложили Египту в то время поддержку, предоставив, в виде кредита, который мы предложили без просьбы этой страны, поставку продукции, чрезвычайно важной для каирского рынка. Возникли некоторые весьма сложные проблемы, связанные с общей дезорганизацией экономической жизни, и, в частности, с поставками товаров, ввозимых из-за рубежа. Я имею в виду сахар, масло, бензин, муку и некоторые другие.»

    Поэтому помощь Египту с продовольствием была неотложной. Нестабильность, последовавшая за поражением Египта, могла уступить место анархии, а румынское предложение включало финансовый заем. Мирча Николаеску.

    «В Каире осталось всего два-три батальона в боеспособном состоянии их знаменитой армии. Произошло быстрое ослабление власти на всех уровнях. И спекулянты, конечно, появились в тот момент, когда возник такой беспорядок. И затем я предложил, сначала через министерство иностранных дел, провести переговоры по такому соглашению, которое, по сути, должно было стать предлогом для установления связей на самом высоком уровне с египетскими властями. Это соглашение готовилось около трёх лет и оно прошло не так гладко с точки зрения достижения взаимовыгодного сотрудничества. Я исходил из идеи создания максимально широких и благоприятных рамок для наших общих отношений. Мне казалось очевидным, что интересы были очень широкими и легко согласовывались как с одной, так и с другой стороны. Для нас проход через Суэцкий канал был важен, для нас всегда были важны поставки хлопка».

    Между 1960 и 1990 годами Румыния и Египет строили отношения, основанные на интересах того времени. А после 1990 года они переформатировались в соответствии с новыми интересами.

  • Румынские памятники, восстановленные в Бессарабии

    Румынские памятники, восстановленные в Бессарабии

    27 марта 1918 года Бессарабия, или восточная часть Молдовы между Прутом и Днестром, была объединена с Румынией после аннексии Россией в 1812 году в результате русско-османской войны. Таким образом, спустя более чем 100 лет была восстановлена территориальная целостность, оторвавшая Бессарабию от ее государственных традиций. Российская оккупация Бессарабии означала, особенно после 1830 года, политику продвижения русских интересов в зоне конфликта с Османской империей. Двадцать два года спустя, в июне 1940 года, Советский Союз аннексировал Бессарабию в соответствии с соглашением между Гитлером и Сталиным, заключенным летом 1939 года. В 1941 году Румыния освободила её, и к 1944 году жизнь в Бессарабии вернулась в свое естественное русло. Но по окончании Второй мировой войны, начиная с 1944 года, Советский Союз вновь оккупирует Бессарабию, как и всю Центральную и Восточную Европу, и устанавливает там режимы по своему образу и подобию. В период с 1945 по 1989 год советская реальность обрушилась на жителей Бессарабии во всех мыслимых формах: депортации в лагеря и тюрьмы, перемещения населения, сталинское образование, другие систематические нарушения основных прав и свобод человека. Развёрнутый процесс советизации означал создание нового советского человека через манкуртизацию, то есть через забвение собственного происхождения и стирание памяти о прошлом.

    Румыния была главным врагом, использовавшимся в процессе советизации Бессарабии. Словосочетание «румынские фашисты» присутствовало в каждом упоминании о территории к западу от Прута. Одними из первых жертв советизации стали общественные памятники, выражающие волю и чувства бессарабского населения, которые олицетворяли приверженность большинства бессарабских румын к своей идентичности и принадлежности к гражданству Королевства Великой Румынии. Статуи и символы деятелей румынской истории и культуры были снесены, разрушены и заменены советскими статуями и символами. Советские памятники в высшей степени выражали силу и агрессию, как и некоторые памятники, изображавшие танки с пушками, направленными на запад, в сторону Румынии.

    Но с 1991 года – года распада Советского Союза Республика Молдова стала независимой. С тех пор бессрабцы ищут свои истоки и пытаются вернуться к формам идентичности своих родителей, бабушек и дедушек. Одним из шагов, предпринятых в этом направлении, является демонтаж советских памятников и восстановление памятников времён, когда Бессарабия была частью Румынии. В Бухаресте была открыта выставка 28 восстановленных румынских памятников румынским государям, героям, солдатам и священнослужителям, а также современным деятелям культуры, таким как певица Дойна и певец Ион Алдя Теодорович. На выставке также присутствовала Юлиана Горя-Костин, посол Республики Молдова в Румынии.

    «На левом берегу Прута война между светом и тьмой довольно интенсивна, и фактически идет постоянная битва за утверждение нашей идентичности. Это битва за румынскую историю, язык и литературу. Не раз люди стояли на площади Великого национального собрания даже несколько месяцев подряд. Находясь на перекрестке цивилизаций, мы должны лучше узнать друг друга, мы – одна нация. И в то же время нам нужно объединить наши усилия, чтобы максимально разумно выжить в этом пространстве».

     За время, прошедшее с 1991 года, общественные организации Республики Молдова предприняли действия по переносу оригинальных румынских памятников и монументов, рассказывающих общественности о деяниях, совершенных в годы советского периода.  Например, перенесенный и освященный в 2016 году памятник, копия памятника межвоенного периода, — «Памятник Трем мученикам» в столице Кишинёве. Он посвящен борцам за национальную идею, таким как священник и писатель Алексей Матеевич, юрист, журналист и певец Симион Мурафа и инженер-топограф Андрей Ходороджа. Все трое погибли в страшном 1917 году: Матеевич в возрасте 29 лет заболел сыпным тифом, а его друзья Мурафа в возрасте 30 лет и Ходороджа в возрасте 39 лет были убиты большевиками. После войны бессарабский политик Пантелимон Халиппа создал комитет по установке памятников всем борцам-унионистам, среди которых были и эти трое. В 1923 году по инициативе общества «Могилы героев, павших на войне», на котором присутствовал и французский генерал Анри Бертло, был открыт памятник, воздвигнутый в память Матеевича, Мурафы и Ходороджи. Памятник представлял собой вертикальную каменную плиту, в которую были вмурованы бронзовые барельефы трех героев. На постаменте, перед барельефами, находился бронзовый орел, а под ним – надпись «Бессарабские Апостолы, мученики святого национального дела». Трёхметровый памятник венчал герб Румынии между дубовой и лавровой ветвями, выполненный в бронзе. Основание памятника имело длину 4 метра и 35 сантиметров и ширину 1 метр 92 сантиметра. Накануне аннексии Бессарабии в июне 1940 года румынская армия демонтировала барельефы Алексея Матеевича и Симона Мурафы и отправила их в Бухарест. В 1962 году остальная часть памятника и колокольня перед собором «Рождества Христова», где он находился, были взорваны советской армией.

  • План Z

    План Z

    После 1945 года страны Центральной и Восточной Европы практически не имели стратегий национальной обороны и находились во власти Советского Союза, так как их территории были оккупированы, а режимы коммунистических партий навязаны. СССР без колебаний вошёл в Венгрию в 1956 году и в Чехословакию в 1968 году и свергнул там реформистское руководство. Румыния, также находившаяся под угрозой советской агрессии, осудила вторжение в Чехословакию и попыталась разработать план собственной защиты. После 1968 года румынский лидер Николае Чаушеску задумал военную доктрину «общенародной войны» для обороны. Генерал Нягу Косма работал в специальных службах до 1989 года. В интервью в 2002 году Центру устной истории румынского радиовещания он подробно рассказал о том, что называлось в прессе после 1989 года Планом Z. Косма непременно хотел сказать, что первоначально план был разработан в соответствии с логикой любой стратегии национальной безопасности.

    «Было много дискуссий по поводу дислокации лидеров государства, руководства военными действиями и, соответственно, верховного главнокомандующего. Некоторые говорят, что Чаушеску из трусости хотел сбежать любой ценой и создал для себя и его семьи специальную структуру, чтобы исчезнуть с пути захватчика и спасти свою шкуру. Я хочу ответить Вам конкретными данными, что эвакуация Чаушеску была частью правил войны, он был верховным главнокомандующим армией. В любой армии и в любой стране у командира и командования должно быть место отступления, если здесь не получится, у меня есть другой в качестве запасного и так далее».

    План Z, получивший название Rovine IS 70, был призван обеспечить существование румынского государства в экстремальных обстоятельствах. Нягу Косма.

    «Плану было присвоено кодовое название Rovine IS 70, а после декабря 89 года в прессе его называли планом Z. План Rovine IS 70 предусматривал, что он должен быть реализован, когда в результате акта агрессии, направленного против румынского государства возникла неминуемая опасность временной оккупации столицы и части территории. Это затруднило бы или даже сделало невозможным осуществление руководства борьбой сопротивления всего народа из того же штаба, где находилось командование. План предусматривал, как вывести вождя из здания ЦК, а именно предполагалось так: Николае Чаушеску должен был быть выведен из здания ЦК через туннель, соединяющий его с бывшим Королевским дворцом, расположенным через дорогу».

    План предусматривал, в частности, в случае советского вторжения и оккупации ведение партизанской войны, саботаж, отвод армии к границе с Югославией и обеспечение безопасности Чаушеску и армейского руководства. Разработанная в 8 пунктах, она была усовершенствована в течение многих лет. Нягу Косма.

    «Средства радиосвязи и телевизионная станция уже функционировали, они были в рабочем состоянии. Диверсионные группы также были готовы к действиям, некоторые из них уже были развёрнуты на местах. Что касается защиты штаба и главнокомандующего, то были приняты следующие меры. Первое: выведение Чаушеску из здания ЦК Румынской коммунистической партии, если бы оно было окружено. Это был первый пункт плана, как вывести его из здания ЦК.  Второе: сделать в Институте атомной физики в Мэгуреле небольшой дозиметр для контроля ядерного излучения. Третье: изучить дороги к югу от Южных Карпат для их использования в случае резкого отступления. Четвертое: такая же операция должна была быть проведена для всех переходов в Карпатах. Пятое: установить места дислокаций государственных учреждений и командных пунктов, а также маршруты проезда к каждому новому учреждению. Шестое: создание совместных комиссий в составе министра транспорта, руководителя организационного отдела ЦК Румынской коммунистической партии, специалистов по транспорту, которые должны были изучить и представить предложения по упорядочению железнодорожного и автомобильного движения от Бухареста до Тимишоары. Седьмое: документы из архива политической службы «Секуритате» были сняты на микропленку, их было легко транспортировать и прятать, чтобы они не попали в руки захватчиков. Восьмое: смена государственного шифра».

     

    Но растущая непопулярность режима, жесткость руководства и цинизм супругов Чаушеску привели к тому, что «План Z» стал персонифицированным и потерял свою цель. В 1989 году план национального сопротивления, включавший защиту Чаушеску, был бесполезен. Нягу Косма спросили,  почему «План Z» не сработал в 1989 году?

    «Это не сработало, потому что не было людей, которые могли бы обеспечить его соблюдение. Тогда, в 1968 году, люди были, и они выполнили бы его до самопожертвования. Сейчас не было ни одного желающего выполнить план, ни одного, потому что все были сыты по горло. Среди офицеров гвардии было не знаю сколько хотя бы теоретических попыток ликвидировать Чаушеску. Они были там, они видели, что происходит. Вот почему «План Z», или как он там в конце концов назывался, так и не был реализован. Не было никого, никто не хотел его реализовывать».

    Отказ от плана Z и четы Чаушеску в декабре 1989 года стал первым важным шагом по спасению Румынии. А государственная безопасность вернулась к тому уровню, который должен был быть в нормальном, свободном климате.

  • Институт технической документации Румынии

    Институт технической документации Румынии

    История учреждений не всегда так увлекательна, как повседневная история, жизнь отдельного человека или история открытия, которое в свое время изменило все, что знало человечество. Учреждения обычно воспринимаются как холодные, обезличенные пространства, где власть навязывает гражданам свой порядок и волю. Однако история учреждений имеет огромное значение для познания прошлого, поскольку в их существовании и функционировании можно найти человеческое творчество и повседневную рутину, а для некоторых людей, работающих в них, они даже являются местом, где они проводят значительную часть своей жизни. Люди связаны с учреждениями, а учреждения связаны с ними в духе прожитого времени.

    В Румынии после 1945 года был установлен коммунистический режим при непосредственной поддержке Советской армии. Это означало разрушение старых институтов, считавшихся репрессивными по отношению к рабочему классу, искажение других, а также создание новых. Одной из основных проблем, с которыми столкнулся коммунистический режим в Румынии, было наличие специалистов, в частности инженеров, которые должны были участвовать в перезапуске новой централизованной экономики, управляемой коммунистической партией. В то время как часть старой технической элиты Румынии была брошена в тюрьму по идеологическим мотивам, новая элита пыталась наверстать упущенное и соответствовать идеологии. Так, одним из учреждений, взявших на себя задачу сбора информации и подготовки обобщений о состоянии технологического развития, стал Институт технической документации Румынии, основанный в 1949 году.

    Инженер Георге Ангел был генеральным директором этого учреждения и в 2003 году в интервью Центру устной истории румынского вещания вспоминал, как всё начиналось.

    «Румынский институт технической документации стал одним из лучших институтов документации и информации в социалистических странах. Специалисты из многих стран приезжали сюда для обмена опытом, чтобы посмотреть, как организована работа с информацией и документацией в Румынии. Помимо Национального института информации и документации, в стране существовало 24 информационно-документационных бюро по отраслям и сферам деятельности, которые, в свою очередь, специализировались на распространении технических новостей в той области, которую они представляли.»

    Румынский институт технической документации, расположенный в центре Бухареста, на улице «Каля Викторией», был основным центром информации и документации для инженеров. Это учреждение было скопировано с аналогичного института в Советском Союзе – огромного института с подобным назначением. Румынский институт располагал внушительной коллекцией технических книг и значительным собранием специализированных журналов по всем техническим направлениям. Просторный читальный зал вмещал всех, кто хотел быть в курсе последних событий в своей области. Институт осуществлял централизацию технических знаний, но на уровне каждой отрасли и сферы деятельности его поддерживали также информационные и документационные бюро. Георге Ангел рассказал о работе института.

    «Деятельность института и отделений была очень сложной. Она заключалась не только в получении книг и журналов, но и в продвижении их содержания. В Институте существовал целый ряд отделов, которые занимались обработкой информации со страниц журналов: от простого сообщения о наличии содержания существующих журналов с помощью фотокопирования их аннотаций и организации их в несколько сборников, которые распространялись по подписке среди заинтересованных лиц, до собственно обработки содержания специальных статей. Из их содержания извлекались соответствующие новости, которые доводились до сведения специалистов в области национальной экономики».

    Однако, несмотря на то, что институт предназначался для информирования инженеров и сбора технической документации, здесь также действовала знаменитая цензура. Георге Ангел.

    «Некоторые журналы нам не разрешали давать в зал. Их было не так много, но были журналы, в которых содержались различные статьи, не соответствующие политике партии. И тогда у нас был специальный штамп. В бюро секретных документов эти журналы регистрировали, и они находились там, в бюро, и доступ к ним был запрещен. Я помню, что была написана книга на английском языке, посвященная тому загадочному явлению, которое произошло на Урале. На основании документов, опубликованных в Советском Союзе в специализированных журналах, английский исследователь доказал, что на Урале произошла атомная катастрофа, в которой погибло много людей. В то время такие вещи не предавались огласке и были окутаны тайной. Это не было фантазией, автор написал книгу на основании точных документов, опубликованных в Советском Союзе в их журналах».

    Институт проводил симпозиумы и конференции, и к 1974 году там работало несколько сотен говорящих на иностранных языках специалистов. Однако в 1974 году жена Николае Чаушеску Елена Чаушеску, глава Национального совета по науке и технике, решила оптимизировать работу и сократила число сотрудников до 160 человек. Но в 1980-х годах общий кризис в румынском обществе сильно ударил по институту. Из-за нехватки иностранной валюты закупка журналов и книг резко сократилась. Те, кто искал информацию, по-прежнему могли обращаться к изданиям из Советского Союза. Кризис института стал кризисом системы, который завершился в 1989 году.

  • Из истории женской прессы Румынии

    Из истории женской прессы Румынии

    Права и свободы личности, провозглашенные с XVIII века, ставят в центр внимания обеспечение равенства, выходя за рамки каких-либо религиозных, расовых, этнических и гендерных критериев. Женская эмансипация стала темой, которая привлекала все больше последователей со второй половины XIX века, а социализм и феминизм стремились максимально отстаивать права женщин в современном обществе. Самые настойчивые усилия были предприняты для обеспечения женщинам права на заработную плату и политических прав, причем право голоса они получили уже в XX веке. Пресса также выступала за равные права женщин, являясь одним из самых мощных средств, с помощью которых достигались цели феминистского движения.

    В Румынии эмансипация женщин и феминизм возникли во второй половине XIX века, и борьба за права женщин также велась через прессу. Статьи разного объема и на разные темы, интересующие женщин, появлялись во всех изданиях. Но журналы, взявшие на себя роль женской эмансипации, стали иметь устойчивую читательскую аудиторию, и среди тех, кто посвятил себя проекту женской эмансипации, был журнал «Женщина». Журналы со словом «женщина» в названии стали появляться с 1868 года, а первым среди них был журнал под названием «Женщина. Неполитический журнал». Другие журналы, такие как «Румынская женщина», «Сельская женщина», «Женщина и дом», «Православная женщина», «Элегантная женщина», «Женщина из Дымбовицы», «Женщина работница», появлялись на более короткие или на более длительные периоды, и по названию можно было догадаться об их профиле. Самым продолжительным периодом издания женского журнала был период с 1946 по 1989 год, когда он назывался «Женщина», который продолжает издаваться и сегодня.

    Женские журналы писали не только женщины, как можно было бы подумать. Можно сказать, что наоборот, женщины позже вошли в мир журналистики, защищающей их права. Социал-демократ Елена Гуджиян была одной из них. В 2000 году, когда Румынский радиовещательный центр устной истории взял у нее интервью, Гуджиян вспоминала, что в 1944 году, когда ей было 19 лет и она вступила в Социал-демократическую партию, её карьера строилась в рабочей среде, к которой она присоединилась и из которой черпала вдохновение для текстов, опубликованных в журнале, в котором она работала.

     

    «В партийных организациях было много женщин из фабрик. Они были из швейной фабрики APACA, где работали преимущественно женщины. Также они были из фабрики сладостей «Ангелеску» на улице «Шосяуа Виилор». Они были из консервной фабрики «Флора», также расположенной на улице «Шосяуа Виилор», из фабрик по производству лекарств и сигарет. Там, где большинство работников составляли женщины, у нас были организации, и мы проводили встречи с ними там, на рабочих местах. Я встречалась с женщинами, я разговаривала с ними, кроме того, так как я была журналистом, я записывала то, что там обсуждалось, для журнала женской организации, которая называлась «Женщина работница».

    Журнал румынской социал-демократии «Женщина работница» старался принимать активное участие в решении проблем трудящихся женщин. Елена Гуджиян вспоминает о первых номерах журнала и его послевоенном возрождении.

    «Под этим названием журнал известен с 1930 года, когда он появился на приборе для тиражирования – шапиограф, как небольшой плакат, на 2-3 страницы, и исчез, когда исчезли исторические, демократические партии в 1938 году.  Он вновь появился в 1946 году, опять взяв название «Женщина работница» и вышел в тираж в виде журнала. На 32 страницах, сначала только в черно-белом варианте, потом в красном, затем в комбинации красного и чёрного или красного и синего, в зависимости от того, какую типографскую краску мы могли найти в то время».

    Елена Гуджиян имела разъездной характер работы и была буквально влюблена в своё дело.

    «Как самый молодой член команды, я бегала с выпученными глазами вместе с фотожурналистом, делая снимки, репортажи и собирая данные. Будучи молодой, я бегала туда-сюда, в том числе в пресс-службы некоторых представительств и посольств, которые были организованы в Бухаресте в то время, откуда я получала фотографии и статьи о женщинах социал-демократах в их странах».

    После 1945 года, когда закончилась Вторая мировая война, всё пришлось восстанавливать, особенно мирную жизнь. И Елена Гуджиян и её коллеги участвовали в общих усилиях.

    «Нас интересовали женщины по нескольким причинам. После войны многие женщины внезапно оказались главами семей, с детьми, которых нужно было воспитывать, потому что их мужья погибли на фронте или вернулись с фронта нетрудоспособными. И тогда женщины оказались вынуждены искать работу. Подавляющее большинство из них были неграмотными. И нашей главной заботой было помочь им, организовав курсы грамотности. Мы хотели их научить читать и писать хотя бы для того, чтобы они научились подписывать ведомость с заработной платой, если не больше. Но постепенно некоторым обучение понравилось, они начали читать и добились хороших результатов».

    С 1945 по 1948 год журнал «Женщина Работница» продолжал выполнять свою роль, продолжая отстаивать великие принципы равенства. После 1948 года, с установлением коммунистического режима, журнал стал называться «Женщина», и в его жизни началась другая глава – журнал стал играть роль пропагандистской прессы при репрессивном режиме.

  • Румынский юмор до 1989 года

    Румынский юмор до 1989 года

    Диктаторские, авторитарные и нелиберальные политические режимы не любят юмор, потому что он является проявлением личной свободы человека, творчества человеческого духа и естественного состояния общества. Сарказм, фарс, ирония и другие игривые человеческие способы взгляда на окружающий мир жестоко карались диктатурами. Хотя коммунистический режим довел путь человеческого общества до высочайших высот абсурда, именно он стал источником самых изобретательных формул юмора. Разнообразие юмора во времена, которые порождали не только хорошее настроение, свидетельствует о том, что люди стремились сделать социальное существование более сносным. А в Румынии, как и везде в социалистическом лагере, юмор в годы коммунистической диктатуры был тесно связан с политическим режимом, культом личности вождя, весьма шатким экономическим положением, нарушением прав и свобод и все более мрачным будущим без перспектив на улучшение.

    Поэт, журналист и юморист Иоан Т. Морар был среди тех, кто до 1989 года имел дело с цензурой, пытаясь сделать свою работу как можно лучше. Он писал с юмором и изучал юмор.

    «Определение юмора, данное Анри Бергсоном, гласит, что юмор — это нечто механически привнесенное в нашу жизнь. У меня есть еще одно интересное определение юмора, которое принадлежит Николае Чаушеску: «Используй оружие юмора, сатирически высмеивай недостатки, которые проявляются в обществе и в людях, сделай свое искусство инструментом для постоянного улучшения общества и человека, для утверждения справедливости и социального равенства социалистического и коммунистического образа работы и жизни». Это то, что Чаушеску видел в юморе, оружие, которое, к счастью, столько раз обращалось против него. Он был высмеян и это сделали во всех смыслах».

    Юмор до 1989 года можно разделить на два временных периода: период до 1965 года, когда за шутку с банальным политическим оттенком рассказчик мог получить тяжелые годы тюрьмы, и период после 1965 года, отличавшийся большой изобретательностью и разнообразие. Юмор до 1989 года еще можно разделить на государственный, официальный и неофициальный. К официальному юмору относился и Иоан Т. Морар.

    «У трудового народа были агитационные бригады, они соревновались друг с другом и высмеивали окружающих, кто не подчинялся законам и правилам. В стишке агитбригады, который я видел по телевизору, говорилось: «Так как из работы черпают силу/ Строительный трест Дева». Или ещё был глупый юмор в рекламе. В Румынии выпускали два типа пылесосов – «Практик» и «Идеал». И реклама у обоих была такая: «Пылесос «Практик» – идеальный, а пылесос «Идеал» – практичный».

    Однако в те годы журнал «Urzica» («Крапива») был успешным и относился к разрешенному государственному юмору. Иоан Т. Морар.

    «Был журнал «Urzica» («Крапива»), который высмеивал официантов, свекровей, тёщ, парикмахеров, длинноволосых мужчин. Полагая, что Чаушеску никогда не умрёт, я хотел попасть в журнал «Urzica», работая в журнале «Студенческая жизнь». В журнале «Urzica» Чаушеску никогда не был на обложке, и о нём никогда не писали. Кто-то однажды пытался написать текст к 40-летию «нового» румынского юмора. А ему сказали: «Товарищ, мы этим не занимаемся».

    В случаях со студенческими артистическими бригадами, деятельность которых была разрешена руководством университетов, юмор был неоднозначно направлен. Намёки, жесты выступающих на сцене и интонации в голосе делали, казалось бы, безобидные шутки политически заряженными. А прямые политические анекдоты, которые назывались «банки» были преимущественно неофициальным юмором. Иоан Т. Морар.

    «Из категории запрещённого юмора и шуток попадали политические анекдоты, хотя, возможно, иногда некоторые анекдоты были направлены на проверку реакции населения. Политические анекдоты были способом установления связей, они часто были кодом. Мы рассказывали анекдоты, проверяя наше окружение, потому что часто сообщалось, смеялись ли вы над анекдотами или их рассказывали.»

    До 1989 года у неофициального румынского юмора был общий герой – Булэ. Неизвестно, кто его придумал, но с точки зрения того, что он жил, «вселенная Булэ» могла быть только Румыния 1980-х годов. Иоан Т. Морар.

    «Что спасло румынский народ, так это чувство юмора, потому что смех — спаситель, а способность создавать анекдоты, делать «клапаны» для снятия напряжения, которые мы все испытывали. Булэ был одним из наших психических спасителей, а Булэ как персонаж, исчез после революции. Кто еще сегодня рассказывает анекдоты про Булэ? Кто такой Булэ, откуда взялся Булэ? Я думаю, что Булэ был тем, кто решал все проблемы. Булэ также мыслитель, он также наивный простачок системы, он также тот, кто страдает, он также тот, кто не понимает реальности».

    Румынский юмор до 1989 года можно было понять только в отношении этих лет. Для будущих поколений им потребуются исторические объяснения.