Category: Страницы истории

Установление коммунистического режима в Румынии 6 марта 1945 года привело к гегемонии коммунистической партии не только на политической сцене, но и во всех сферах жизни людей. Коммунистический режим спровоцировал самый жестокой разрыв в истории обществ, которые имели несчастье с ним столкнуться. Румынская коммунистическая партия, следуя советской модели, действовала крайне жестко по отношению ко всем другим партиям. Она распустила те партии, которые выступали против нее, и посадила в тюрьму их лидеров. Других она подчиняла себе и жестоко избавлялась от них, когда они переставали быть полезными. А тех, кто был ближе к её идеям, она поглотила путем насильственного слияния, как это было в случае с Социал-демократической партией.

Основанная в 1893 году Социал-демократическая рабочая партия Румынии была первой политической партией румынских рабочих. Ее преемница, Румынская социал-демократическая партия, возникшая в 1910 году и ставшая в 1918 году Социалистической партией, всегда была легальной и в 1918 году активно поддерживала объединение Трансильвании с Румынией. Раскол произошел в 1921 году, когда радикалы присоединились к принципам Коминтерна и стали Румынской коммунистической партией, а умеренные покинули партию и реформировали ее в 1927 году, когда она вернула себе название Социал-демократической партии.

В межвоенный период произошел полный разрыв между СДП и РКП, социал-демократы были защитниками демократии и целостности румынского государства против террора, осуществляемого РКП. 30 августа 1944 года, когда Красная армия вошла в Румынию, РКП стала главным агентом оккупации и начала кампанию коммунизации, которая продлится до 1947 года. Ликвидация социал-демократов была частью плана, который был реализован в феврале 1948 года на конгрессе через принудительное объединение двух партий.

Журналистка Елена Гуджиян вступила в СДП в 1944 году, в возрасте 19 лет, по убеждению. Ее отец был рабочим и членом СДП с 1927 года. Она была членом женской организации партии и занимала должность пресс-секретаря. Работала в журнале «Рабочая женщина», который издавался с 1930 года. В 2000 году в интервью Центру устной истории Румынского общества радиовещания Гуджиан сказала, что слияние СДП и РКП было частью более широкого плана, задуманного в Москве, по уничтожению социал-демократического движения во всех оккупированных советскими войсками странах.

«Процесс объединения начался в апреле 1946 года с самой сильной социал-демократической партии того времени, Германской социал-демократической партии, после того как Москва закрепила за собой восточную часть Германии, разделив страну на две части. Она сразу же приступила к объединению восточногерманской социал-демократической партии с коммунистической партией. После этого прошло два года, пока коммунисты в других странах готовили новые кадры, а 1948 год был запланирован Москвой как год, в котором все социал-демократические партии исчезнут. В феврале 1948 года исчезла СДП у нас, в июне 1948 года – венгерская и чехословацкая, в августе – болгарская, а в декабре – польская. И, таким образом, пришёл конец социал-демократии».

Слияние путем поглощения было навязано коммунистами без переговоров. Елена Гуджиян вспоминала, кто был тем человеком, которого молодые коммунисты послали на встречу с молодыми социал-демократами, чтобы объявить условия слияния.

«Что касается процесса объединения, то в нашей партии он начался сначала с молодежной организации, затем с женской, а потом и со всей партии. Как журналист, я была свидетелем дискуссий между двумя молодежными организациями об объединении. Переговоры проходили в штаб-квартире союза Социал-демократической молодежи, и человеком, назначенным коммунистической молодежной организацией для переговоров с руководством социал-демократов, был не кто иной, как Николае Чаушеску».

Елена Гуджиян вспоминала, какое неприятное впечатление произвел на нее и ее товарищей коммунистический посланник, будущий тиран Румынии после 1965 года.

«Николае Чаушеску приходил на каждую из этих встреч с текстом, выученном наизусть и который он тараторил от А до Я. Затем, естественно, возникали вопросы и уточнения. Но он не отвечал на вопросы, не давал разъяснений, он снова повторял свой текст, с начала до конца. Если в ходе дебатов Антон Маня, генеральный секретарь социал-демократической молодежи, прерывал его и спрашивал, не считает ли он, что тот или иной вопрос можно решить по-другому, Чаушеску оставался при своем, повторяя без конца, тот же самый текст, с которым пришел. Он начинал все с начала, не пропуская ни одной запятой. Хотелось либо выбросить его в окно, либо выброситься самим».

После слияния возникла Румынская рабочая партия – та же партия, что и ее предшественница, только с другим названием. Константин Тител-Петреску и другие ведущие социал-демократы, выступавшие против сотрудничества с коммунистами с 1945 года, разделили судьбу либералов и цэрэнистов и были брошены в тюрьму. Другие члены партии, в том числе Елена Гуджиян, отказались быть частью новой партии и предпочли уйти в отставку, чем нарушить свои принципы и ценности.

Одним из постоянных явлений в истории румынского пространства вплоть до XIX века было рабство, или рабовладение, как его называли в документах. В первой половине века в румынских княжествах Валахии и Молдавии возникло аболиционистское движение как материализация идей, привезенных с Запада румынской элитой, получившей там образование. Целью румынских аболиционистов было освобождение рабов, в основном цыганского происхождения, которые принадлежали государству, церкви и частным лицам.

Виорел Аким – один из самых важных специалистов по истории румынских цыган. Он хотел уточнить термин, используемый в специальных исследованиях.

«Суть рабства – это суть определения, которое дается рабству в любом историческом или юридическом словаре. Речь идет о людях, не обладающих правосубъектностью и являющихся собственностью другого. То, что было в Румынских княжествах, было рабством по всем старым и новым стандартам его исследования. Это не было что-то между крепостным правом и рабством».

С XIV века с тех пор, как имеются самые старые сохранившиеся судебные документы, на территории княжеств Валахии и Молдавии существовали рабы. Румынское общество было обществом, в котором имелись рабы, но оно не было рабовладельческим, в том смысле, как некоторые южные государства США. Рабы не играли такой большой роли в экономике, в процентном соотношении они составляли 7 %. Чтобы считать общество рабовладельческим, треть населения должна была быть рабами. Виорел Аким указал на существование рабства в Румынии до середины XIX века.

«Рабство в Румынии является древним явлением. Оно засвидетельствовано с момента возникновения государств Валахия и Молдова. Первыми рабами были татары. Румынские государства родились с рабством и вышли из истории без рабства. Поколение пашоптистов, которое мыслило будущее Румынии не иначе как через объединение Валахии с Молдовой и создание румынской нации, было одержимо идеей не попасть в момент объединения с рабством в силе, с этим социальным позором, как оно его называло. Поколение пашоптистов сделало это, это были чрезвычайные административные и политические усилия. Но ему удалось ликвидировать последние остатки рабства в 1856 году, 20 февраля».

Освобождение рабов стало крупнейшей социальной реформой в румынской истории XIX века. В результате около 250 000 рабов-цыган стали свободными людьми. Виорел Аким.

«Рабы цыганского происхождения каким-то образом монополизировали институт рабства в том смысле, что, начиная с определенного момента истории, подавляющее, огромное большинство членов этой правовой категории были цыганского происхождения. Но в эту категорию также входили этнические румыны и люди других национальностей, в некоторые исторические периоды в довольно больших количествах».

Каков был статус рабов и как их набирали? Виорел Аким.

«В Румынии рабство было наследственным. В мире были регионы, где оно не было наследственным. Например, в Османской империи мусульманский закон требовал, чтобы через 7 лет раб был освобожден и эмансипирован. Так и происходило, он выходил из категории рабов. Что касается найма рабов, то, хотя в Румынии состояние раба в определенной степени передавалось по рождению, рабство было открытым статусом даже в XIX веке. В этот статус попадали и свободные люди, этнические румыны или свободные рома, которые юридически не являлись “цыганами”, а также кочевые рома, подданные других стран, которые попадали на территорию княжеств. Последние автоматически становились, по закону, государственными рабами».

Однако освобождение рабов не было простым процессом, были шаги вперед и шаги назад. Было принято шесть законов об эмансипации и 100 законодательных актов, касающихся рабства. Частичные изменения в статусе рабов начались в 1817 году в Молдове с Кодекса Калимаха. Раб рассматривался как существо, когда дело касалось кого-либо, кроме его хозяина, и как только он считался лицом, он попадал под защиту закона. Раб мог обратиться в суд, чтобы защитить свои права против кого-либо, кроме своего хозяина. Он мог заключать договоры, давать показания, заниматься бизнесом, владеть любым видом собственности. Бывали и поражающие нас сегодня ситуации, когда раб владел другими рабами. Виорел Аким подробно описал, как стало возможным освобождение рабов, а именно благодаря прямому вмешательству государства. «Государство вмешалось в отношения между хозяевами и рабами, что было немыслимо на протяжении веков. Государство ограничило уровень эксплуатации рабов в монастырях, что опять-таки было немыслимо. Государство также ограничило право хозяев перемещать своих рабов куда им заблагорассудится. Это было серьёзное вмешательство в права рабовладельцев».

20 февраля 1856 года история рабства в Румынии подошла к концу. Это были остатки прошлого, и никто не оплакивал их исчезновение.

После Первой мировой войны государства-победители блока Антанты – Франция, Великобритания, Италия, Япония, США и Румыния – стремились поддерживать мир с помощью мирных договоров, Лиги Наций, предшественницы ООН, и региональных союзов. Таким образом, в Центральной и Юго-Восточной Европе возникли региональные союзы, призванные блокировать политику ревизионистских государств. Одним из таких союзов стала Балканская Антанта или пакт, подписанный в столице Греции Афинах 90 лет назад, 9 февраля 1934 года, между Югославией, Румынией, Турцией и Грецией. Ему предшествовал Балканский блок, созданный 10 годами ранее, в 1924 году.

С точки зрения Румынии, Балканская Антанта была частью системы союзов, призванных защитить ее границы со всех четырех частях света – севера, востока, юга и запада. В доктрине национальной обороны Румынии Советский Союз рассматривался как главная угроза ее безопасности, поэтому подписание союза с Польшей в 1921 году обеспечило безопасность на севере и востоке. На западе Румыния обезопасила свои границы, подписав Малое соглашение с Югославией и Чехословакией в 1921 году. А на юге безопасность гарантировалась Балканским соглашением. Главным вдохновителем и хранителем союзов в Центральной и Юго-Восточной Европе была Франция.

Почему государства объединяются в союзы? На этот вопрос специалисты по международным отношениям дают ответы, основанные на экономических интересах, схожести политических систем, ценностей, идеологий, культурном и языковом родстве и давлении со стороны великих держав. Американский политолог Рэндалл Швеллер выделил два основных мотива, побуждающих государства создавать военные альянсы. Первая мотивация – балансировка, которая обычно носит оборонительный характер и пытается блокировать агрессию со стороны других государств. Второй мотив – выравнивание, которое носит наступательный характер. С этой точки зрения Балканская Антанта была оборонительным, балансирующим военным союзом, направленным на изоляцию Болгарии, проводящей агрессивную политику в этом регионе, активно поддерживаемую Советским Союзом. Военный историк Петре Оту описал геополитические и геостратегические характеристики Балканской Антанты:

«Это был региональный альянс. В его входили четыре государства, он создан на основе принципов балансирования с целью защиты статус-кво в регионе, закрепленным на Парижской мирной конференции 1919 и 1920 годов. Некоторые говорят, что он был направлен против Болгарии, и я не отрицаю такого намерения инициаторов. Но есть и другая важная предпосылка, высказанная Николае Титулеску. Балканы были известны как пороховая бочка Европы. Я нахожу показательными слова Титулеску, и он был совершенно прав, что мы должны были положить конец этому эндемическому воинственному характеру Балкан, что было необходимо заключить соглашение и создать зону мира и сотрудничества».

Есть поговорка, что домашние расчёты на рынке не оправдываются. Хотя балканские государства руководствовались общими интересами, на самом деле они ставили на первое место свои собственные интересы. Петре Оту:

«Трое из партнеров были средиземноморскими государствами – Югославия, Греция и Турция, и их усилия по обеспечению безопасности были направлены в эту сторону. Они не были направлены на то, что представляло особый интерес для Румынии. Греция опасалась возможной итальянской агрессии на Балканском полуострове. Точно так же Италия представляла опасность для Югославии. Румыния и Турция были двумя понтийскими странами и должны были быть более солидарными. Но здесь существовал так называемый турецкий резерв. Согласно договоренностям между Кемаль-пашой и Лениным, достигнутым в начале 1920-х годов, две страны должны были стать союзниками, а Турция обязывалась не вступать в конфликт с Москвой».

Похвальный в теории, «Балканский пакт» на практике не отличался сплоченностью. Петре Оту:

«Еще одной особенностью этого регионального союза было отсутствие государства-спонсора, гегемона. Балканская Антанта столкнулась со стремлением к контролю со стороны Франции, Италии и Великобритании, между которыми существовали сильные противоречия. В 1931 году Италия и Великобритания поддержали идею создания союза Болгарии, Турции и Греции. Но Франция воспротивилась и предпочла сделку Югославия-Румыния-Болгария».

Региональные союзы были хороши с дипломатической точки зрения, но бесполезны в военном отношении. По своим собственным причинам Чехословакия не взяла на себя четкого обязательства в рамках Малого соглашения поддержать Румынию в случае нападения. По тем же причинам Греция и Турция не взяли на себя обязательства поддержать Румынию в случае нападения с востока. В заключение Петре Оту отметил, что региональные союзы работают только в том случае, если в них участвуют крупные игроки.

«Балканский альянс был союзом мелких игроков и не противостоял противоречивым интересам великих держав.Вообще, региональные союзы мелких игроков не очень жизнеспособны в системе международных отношений. Они жизнеспособны если в них вступают крупные международные игроки, поэтому Малый союз, Балканский союз и румыно-польский союз не выдержали чрезвычайного давления великих держав и напряженности в международных отношениях».

К концу 1940-х годов системы региональных альянсов рухнули, и началась Вторая мировая война. Последовал долгий и кровопролитный конфликт, из которого человечество вышло в 1945 году, пораженное другими трагедиями и несбывшимися устремлениями.

Одним из важнейших факторов, повлиявших на историю румын Закарпатья, была Османская империя. Она считается одной из величайших империй в истории и более полутысячи лет господствовала над миром на трех континентах – в Европе, Азии и Африке. Османы и румыны встречались, конфликтовали и тесно сосуществовали со второй половины XV века до последней четверти XIX века.

За свою историю в непосредственной близости от османского мира Румынские княжества пользовались автономией по сравнению с другими балканскими государствами, которые были завоеваны и превращены в пашалыки. Британский историк Марк Дэвид Баер, автор бестселлера по истории Османской империи, отметил этот статус.

«Интересная вещь об этих трех османских провинциях, Трансильвании, Валахии и Молдавии, которые сегодня составляют Румынию, заключается в том, что они были завоеваны в разное время. Более того, отношение к ним отличалось от того, как Османская империя относилась к другим своим ключевым провинциям. Поэтому если сравнивать сегодняшнюю Румынию с Грецией, Болгарией, Сербией и так далее, то она сильно отличается. Румыны держались лучше, и поэтому османы не подчинили их полностью, они получили довольно значительный автономный статус, который очень похож на статус Курдистана на юго-востоке. Они разрешили курдам большую автономию, пока те поставляли войска и защищали империю от внешних врагов».

По мнению Баера, румыны, будучи частью османского мира, несли как выгоды, так и потери.

«Когда Мехмет II завоевал Валахию около 1460 года, он соединил эту часть мира с миром торговли и миром потока идей. Османская империя стала одной из самых больших, могущественных и богатых империй в мире в то время. Принадлежность к Османской империи принесла ее подданным множество выгод. С точки зрения завоеванных было много минусов. Например, османы брали дань детьми, мальчиками. Одного из 40 христианских мальчиков в османских провинциях или на новых завоеванных территориях забирали в столицу, ему делали обрезание, обращали в ислам и готовили к тому, чтобы он стал либо янычаром в элитном военном корпусе, либо членом администрации, возможно, министром».

Историки Османской империи часто пишут о терпимости османов к разнообразию, которым они владели. Марк Дэвид Баер считает, что эти утверждения нуждаются в уточнении.

«Во-первых, нужно определить, что мы понимаем под терпимостью и толерантностью. Европейская история, о которой мы говорим, говорит нам, что толерантность начинается с 30-летней войны, то есть с 1648 года. Но если рассматривать толерантность только как нечто, привнесенное в Европу правилами, то мы можем вернуться в европейскую историю еще дальше – в VIII век. Мы можем вспомнить арабов, завоевавших Испанию. В мусульманской Испании мы имеем религиозную терпимость, в мусульманских королевствах жили и христиане, и евреи, и мусульмане. Османы привнесли религиозную терпимость в Европу, куда они прибыли в XIV веке. Но толерантность – это не то же самое, что сосуществование. Это не то же самое, что сказать: ваша религия равна моей, мы равны, давайте уважать друг друга. В досовременные времена толерантность означала иерархию. Была группа, в случае Османской империи это были мусульмане, затем мужчины и свободные люди, которые имели больше прав, чем остальные – христиане, евреи, женщины, рабы».

В XIX веке балканские народы свергли османскую модель, обрели независимость и приняли европейскую модель современного государства и общества. Марк Дэвид Баер

«Османская империя просуществовала 600 лет. Сами османы были новым классом, сформированным из обращенных в ислам христиан, мужчин и женщин. Они были меньшинством в своей собственной империи. Они создали османский язык, который был понятен только этой османской элите, но не всем остальным. Большинство подданных Османской империи в первые четыре века ее существования были христианами. Но когда мы переходим в XIX век, перед нами уже другая империя, новый мир, мы попадаем в другой мир, где русские начинают побеждать османов снова и снова. Османы начинают терять территории с XVII по XIX век. И интеллектуалы, государственные деятели, султан начинают задаваться вопросом, как можно спасти империю после военного поражения? И они не прибегают к националистическому решению, к идее, что на территории есть только один народ. Но для османов такой цели не существовало до самого позднего времени. Целью всегда было территориальное спасение империи и поиск способа, который в конечном итоге не удался, завоевать лояльность подданных».

Османская империя формально исчезла в 1918 году, более века назад. Следы того, что она собой представляла, остались в основном в письменных документах и в меньшей степени являются определяющими чертами сегодня.

Много было написано, и еще предстоит написать о Первой мировой войне, о Великой войне, как её тогда называли, потому что такого мир никогда раньше не видел. Это была огромная мобилизация ресурсов и людей, во имя идей времени, убеждений и утопий. Потому что самые эксцентричные идеи, прежде чем они материализуются, это причуды, к которым люди относятся с энтузиазмом, но также с осмотрительностью, ставя их в категорию утопий. Все, что последовало за окончанием первого мирового конфликта, считалось бы до 1914 года, когда началась война, невозможным.

Румыния вступила в Великий конфликт в 1916 году на стороне англо-франко-русской Антанты. Румынская армия сражалась в одиночку в 1916 году на самом длинном фронте Первой мировой войны, с севера Карпатского хребта до юга на Дунае и берегу Черного моря, и терпела поражения. При поддержке российской армии и французской военной миссии во главе с генералом Бертло румынская армия успешного сопротивлялась наступлению немецкой и австро-венгерской армий в 1917 году. В 1918 году, после победы Антанты, стало возможным объединение старого Королевства Румынии с территориями соседних империй, населенных в основном румынами. 1918 год стал для потомков годом триумфа, празднования и дани уважения жертве всех румын для Великой Румынии.

Радость победы 1918 года не оставила места для сострадания проигравшим, потерявшим почти все. Австро-Венгрия была упразднена и сокращена до территорий, где этническое население двух государств-преемников, Австрии и Венгрии, составляло большинство. Но настоящие победители – это те, кто находит время и готовность также видеть страдания проигравших, видеть свои собственные страдания во имя победы, в том числе и глазами проигравших. И сборник, созданный венгерскими историками Нандором Барди и Юдитой Пал под заглавием «За окопами. Как пережили венгры Трансильвании Великуу Война и Трианон» – это собрание документов того времени. Историк Даниэл Каин сказал, что для румын начало войны, которая привела к окончательной победе, было слишком оптимистичным, с очень небольшими сомнениями.

«Я ссылаюсь на статью, которая представляла собой единичный голос в прессе Старого Королевства в конце 1914 – начале 1915 года. Это содержательная статья, опубликованная в экономическом журнале, которая отвечает тем, кто настойчиво призывал к войне: хорошо, мы войдём в Трансильванию, мы создадим Великую Румынию. Какова административная модель, которую мы собираемся предложить тем, кто живёт в Трансильвании? Есть ли у нас административный опыт, необходимый для замены, например, элиты трансильванских городов? Это была единственная такого рода статья в прессе того периода, потому что были чрезвычайно бурные статьи о необходимости и о легкости принятия решения о том, чтобы румынская армия пересекла Карпаты».

Легкость, с которой люди являются причиной настоящих трагедий, типична для нашего разума и мотивирована добрыми намерениями. Одна из иллюзий, которыми питаются люди, заключается в том, что война быстро закончится, без особых усилий. Это был образ мышления того поколения, и, как показала история, и последующие поколения поступили так же. Даниэл Каин: «Доказательством лёгкости, с которой смотрели на войну летом 1916 года в Бухаресте, являются два крупных инцидента, произошедшие до вступления Румынии в войну: взрыв в армейском арсенале и взрыв в хранилище пороха в районе Дудешть. Пресса на следующий день, в основном газета Адевэрул, пишет, что необходимо принять меры, потому что шпионы сделали это, и 300 человек были принесены в жертву, то есть ровно столько, сколько нужно было пожертвовать ради достижения национального идеала после пересечения Карпат. Итак, в 1916 году большая часть публики в Старом Королевстве была убеждена, что вступление Румынии в войну будет простой прогулкой».

Даниэл Каин рассказал нам о тех чертах сборника, в котором мы находим те же переживания военного времени, только с противоположной стороны перспективы: «Он в основном дает нам некоторые ответы на некоторые вопросы, дает нам чрезвычайно разнообразную картину того, что означает опыт войны в первую очередь для простого человека, для того, кто оказался в ловушке времени. Здесь есть свидетельства об этом опыте, которые сводятся, прежде всего, к неопределенности, к неопределенности завтрашнего дня, к страху. Давайте поставим себя в положение тех, кто жил в приграничных населенных пунктах, где внезапно, на следующий день они увидели, как в местность вошла другая армия. Видят изменение, отзыв местного управления, замену местного управления, а через несколько дней или несколько недель, всё возвращается к прежнему положению дел».

Сборник «За окопами» – это больше, чем приглашение к чтению. Он является призывом смотреть на славный год, таким, каким был 1918 для румын, с другой стороны, со стороны проигравших, и поделиться страданиями, как победителям, так и проигравшим.

Румыны и турки знают друг друга уже несколько сотен лет, первые контакты состоялись во второй половине XIV века. После экспансии турок-османов, создававших огромную империю, первые румыно-турецкие военные конфликты относятся к 1369 году. Тогда армия румынского князя Владислава Влайку вместе с армией короля Венгрии Лудовика I участвовала в сражении против армии османского султана Мурада I. На протяжении полутысячелетия, вплоть до 1878 года, румынские княжества были вассалами Османской империи и находились под влиянием турецкой культуры и цивилизации. После конфликта 1877-1878 годов, который привёл к независимости Румынии, две страны восстановили нормальные отношения. Сегодня Румынию и Турцию связывает военный и экономический союз, укреплённый стратегическим партнёрством, подписанным в 2011 году. В межвоенный период Румыния и Турция были партнёрами Югославии и Греции по Балканской Антанте, которая представляла собой антиревизионистскую архитектуру безопасности.

На презентации второго тома документов о дипломатических отношениях между Румынией и Турцией, в период с 1938 по 1944 год, Озгур Киванч Алтан, турецкий посол в Бухаресте, рассказал о важности исторической традиции в части отношений между турецко-османским и румынским миром и о хороших дипломатических отношениях между Румынией и Турцией в межвоенный период.

«Турция и Румыния всегда были очень близки, они были соседями и союзниками, как и сегодня. Речь идет о времени, когда мы были союзниками, между нашими странами были очень крепкие отношения, наши лидеры были очень близки, министры иностранных дел были хорошими друзьями. Должен сказать, что меня удивила тонкость дипломатии того периода, тонкость её манеры выражения, тонкость её подхода в любой ситуации. Но в то же время я не удивлен глубиной отношений, поскольку прошло 146 лет со дня установления дипломатических отношений между Румынией и Турцией. Я думаю, что это уникальные отношения, потому что наша история насчитывает 146 лет. Когда Румыния получила независимость от Османской империи, она признала её почти сразу, став второй страной, сделавшей это. С этого момента это были отношения, основанные на взаимопонимании и сотрудничестве».

Нет сомнения, что одним из важнейших достижений двух дипломатий, румынской и турецкой, стало создание Балканской Антанты в годы между двумя мировыми войнами. Во всей Европе и на Балканах, в частности, по-прежнему было жарко, несмотря на ужасную бойню в годы Первой мировой войны. Это побудило страны, которые хотели сохранить систему Версальского мирного договора, сформировать альянс и взять на себя обязательства в области безопасности. Историк Йонуц Кожокару вкратце обрисовал процесс, который привел к образованию Балканской Антанты в середине 1930-х годов.

«Прошло 90 лет со дня создания Балканского альянса. Это был проект, придуманный Мустафой Кемалем Ататюрком для создания Балканского союза, который был неплохим проектом. В 1930 годах состоялись балканские конференции: первая в Афинах, вторая в Стамбуле в 1931 году, ещё одна в Бухаресте в 1932 году, следующая в Салониках в Греции в 1933 году, а в 1934 году была создана Балканская Антанта, в которой участвовала и Турция. Были заключены соглашения с Советским Союзом, и Турция сообщила Советскому Союзу о своем желании присоединиться. Отношения между Румынией и Советским Союзом в то время были заморожены, и Румыния стремилась сблизиться с Советским Союзом через Турцию».

Внешняя политика антиревизионизма и региональных союзов безопасности была хорошо продумана, но Балканская Антанта не успела создать необходимые механизмы для функционирования и реагирования. Йонуц Кожокару.

«Румыния и Турция были вновь созданными государствами, проводили оборонительную, антиревизионистскую политику. В течение третьего десятилетия антревизионизм значительно усилился, и с началом Второй мировой войны каким-то образом изменились союзы и отношения. Это приводит нас к уверенности в том, что союзы действуют в мирное время, и когда начинается конфликт, они переформируются»

Мюнхенское соглашение 1938 года и пакт Риббентропа-Молотова 1939 года между нацистской Германией и Советским Союзом, двумя тоталитарными системами Европы, разорвали региональные союзы и развели Румынию и Турцию на противоположные стороны во Второй мировой войне. Йонуц Кожокару.

«Преимущество Турции во Второй мировой войне заключалось в том, что она обладала определённой стабильностью, а на смену Мустафе Кемалю пришёл Исмет Инёню. Именно он вёл переговоры в Лозанне о заключении договора, юридически признающего создание Турецкой Республики. Переговоры в Лозанне дали Исмету Инёню опыт ведения переговоров и понимания того, как много Турция воевала и сколько людей она потеряла, прежде чем вступить во Вторую мировую войну. Этот путь поместил Румынию в одну сферу интересов, а Турцию в другую».

После второй мировой войны, находясь в противоборствующих лагерях, Румыния и Турция сохранили теплые отношения. И сегодня историческая традиция и поддержание общих интересов продолжается.

Любой, кто читает страницы истории о румынских рабочих, узнает в целом, что этот социальный класс всегда подвергался преследованиям и что ему приходилось нелегко. Пресса того времени, политические деятели, письменные документы, фотографии и видеоматериалы описывают тяжелые условия жизни и крайнюю бедность. Часто наблюдатель склонен обобщать конкретный случай и пренебрегать деталями. Но устная история восстанавливает детали и опровергает зачастую грубые обобщения, особенно пропаганду, которую вёл коммунистический режим в период с 1945 по 1989 год.

В Центре устной истории Румынского радиовещания есть интервью с очевидцами межвоенного периода, лучшего периода экономического развития в истории Румынии, об условиях труда рабочих. До 1945 года, года установления коммунистического режима, Маноле Филитти был директором маслобойного завода «Феникс». В 1996 году он вспоминал, в каких условиях трудились рабочие на руководимом им предприятии. Помимо заработной платы, работодатели предоставляли такие удобства, как раздевалки, душевые, средства защиты и столовые.

«По утрам в воскресенье я жертвовал двумя-тремя часами и ехал домой к трем-четырем работникам. Я узнавал у персонала имена работников, у которых были трудности, например, больше детей и тому подобное, и, наполнив машину различными продуктами питания, мылом, стиральным порошком и так далее, ехал к этим людям домой. Мы звонили или стучали в дверь, заходили туда и оставляли эти подарки. Мы обменивались с ними парой слов, они рассказывали нам о своих нуждах, одежде, обуви для детей и прочем, а мы, фабрика, покрывали их расходы и помогали этим людям».

Адвокат Ионел Моцорница был сыном промышленника Думитру Моцорницы, одного из создателей румынской кожевенно-обувной промышленности. В 1997 году он рассказал о том, какое внимание его отец уделял уровню жизни своих рабочих.

«Профсоюзы существовали скорее формально, чем реально, но это не мешало руководителям, и я говорю о себе, не знаю, как было в других местах, иметь очень хорошую социальную и медицинскую помощь на фабрике. Было социальное страхование, кстати, мой отец на свои деньги построил Дом социального страхования на площади Асан, как построил лицей «Королева Мария», часть лицея «Георге Шинкай», больницу «Букур», а также лагеря на море для многих лицеев. Коллективного трудового договора не существовало, трудовой договор был индивидуальным, и работник уходил, когда хотел или когда провинился. На улице Каломфиреску было отделения суда, где я могу сказать, что очень немногим работодателям удалось выиграть судебный процесс против рабочих».

Внимание к положению рабочих было обусловлено законодательством, а также гуманитарными соображениями, которые стояли выше юридических обязательств. Мочорница вспоминает образ жизни своего отца.

«Его концепция была такова: все дополнительные доходы должны быть пущены на развитие предприятия, его улучшение и благотворительность. Он вел очень трезвый образ жизни, не курил, не пил, не играл в карты, как и я, не танцевал, как и я, то есть мы вели жизнь настоящих серьезных и творческих людей, и если бы не наступили неправильные времена, я убеждён, что ещё три-четыре поколения, и мы бы имели в Румынии большие заводы и крупную промышленность, как за границей, которым уже много веков и которые составляют силу и основу передовых стран».

Теофил Тотезан был сапожником, и в 2000 году он рассказал, как учился этому ремеслу у мастера. Он учился в профессиональном училище и в 1929 году устроился на фабрику «Dermatа» в Клуже, но практические навыки приобрёл у мастера на дому.

«Ты был в доме хозяина, кормил свиней, убирал сорняки. Мастер, у которого я учился, был очень красивым в молодости, он выучился своему ремеслу и женился на дочери богатого сапожника. У него было три дочери, и каждой он построил дом. И вот у моего мастера был дом от его тестя, он был очень хорошим человеком. Он сказал: «Ты можешь ругать меня сейчас, а не когда вырастешь!» И я говорил: «Господи, избавь меня от него!» Но сейчас я вспоминаю его, так как он сделал меня человеком. Мастер говорил следующее, если поймает меня за курением: «Я засуну скалкой сигарету тебе в глотку!» И все мы, ученики, боялись его. И посмотрите, я никогда в жизни не курил. На заводе были прекрасные условия труда. Потому что такой рабочий, как я, в городе в то время зарабатывал 600 лей в неделю. Когда кто-то приходил на фабрику, то сразу же получал 600 лей, так что это была первая зарплата при поступлении на фабрику. Со временем я зарабатывал 1500 в неделю, а мой друг-учитель — 1800».

Рабочие в межвоенной Румынии пользовались хорошими условиями труда развивающегося общества. Этому обществу нужно было многое улучшить, но в реальных обществах, а не в утопических, всегда есть что улучшать.

Окончание Второй мировой войны разделило Европу на две половины: Центральную и Восточную Европу, занятую Советским Союзом и преобразованную в Европу коммунистической тирании, и Западную Европу, демократическую Европу. Символично, что именно разделение Германии Берлинской стеной жёстко разграничило два совершенно противоположных мира. Эти два мира смотрели друг на друга с враждой, которая вылилась в создание двух антагонистических военных блоков – Варшавского договора и НАТО.

Занятая Советским Союзом и преобразованная в коммунистическую страну, Румыния также была частью договора, подписанного в польской столице в 1955 году с семью другими социалистическими странами: Албанией, Болгарией, Чехословакией, Восточной Германией, Польшей, Венгрией и СССР. Румыния, как и другие социалистические страны, подписала Варшавский договор под принуждением. Пример вторжения в Венгрию в 1956 году, которая намеревалась выйти из альянса, подписанного всего за год до этого, ясно показал, что означало возможное противостояние. В 1968 году Албания вышла из союза, когда после конфликта между СССР и Китаем режим в Тиране был на стороне жесткой позиции Пекина.

В своей истории Варшавский договор вписал бесславную страницу в 1968 году. В то время СССР, Болгария, ГДР, Польша и Венгрия вторглись в Чехословакию, чтобы остановить программу реформ президента Александра Дубчека, которую считали слишком либеральной. Румыния отказалась участвовать во вторжении, и этот поступок принес Николае Чаушеску огромный авторитет. Именно доктрина Брежнева определяла действия Варшавского договора, и в действительности именно она защищала советские интересы. Интервенция против Чехословакии в августе 1968 года вызвала большие опасения, что она может повториться в Румынии и Югославии. В 2002 году Центр устной истории Румынского общества радиовещания записал интервью с генералом разведки Нягу Космой. Он признался, что Румыния была готова к вторжению, потому что у нее был тайный агент в командовании Варшавского договора, польский полковник, который поставлял информацию в Бухарест.

«Поляк приехал в Румынию ребенком в 1939 году с семьей, посещал здесь начальную школу, хорошо выучил румынский язык, и ощущал себя румыном. Он считал, что Румыния была и остается его второй родиной. Около 20 июля 1968 года он попросил румынского полковника Бикела, с которым поддерживал связь, о срочной встрече. Что он сказал Бикелу? Что Брежнев лично, вместе с главой КГБ Андроповым и армейским руководством готовят вторжение в Чехословакию, Румынию и Югославию, недовольные политикой Дубчека, Чаушеску и Тито. Над детальным планом работала небольшая группа в штабе командования Варшавского договора. Бикел был ошеломлён этой информацией. Этот поляк также сообщил, что вторжение должно было состояться в три этапа. Сначала в Чехословакию, затем через 2-3 недели в Румынию и ещё через 2-3 недели в Югославию. Поляк также отметил, что в отношении Чехословакии советские войска и силы уже находятся на пути в Чехословакию».

Как армия или военный союз показывают уровень материального и духовного развития соответствующих стран, так и армии Варшавского договора были представителями социалистических режимов. Если сравнивать эти два противоборствующих военных блока, то они имели почти одинаковое количество войск и техники, но армии НАТО явно превосходили их по качеству. История Варшавского договора была связана с крушением коммунистических режимов, а его распад в 1991 году стал логическим следствием политических преобразований 1989 года. В 1994 году дипломат Василе Шандру вспоминал, как на последней встрече политических лидеров бывших социалистических стран обсуждалось, что делать.

«Первая встреча прошла под председательством премьер-министра Венгрии Йожефа Анталла. В пункте 1 было будущее общеевропейского процесса, европейская безопасность, формирование структур европейской безопасности и сотрудничества, так что это был общий подход. Пункт 2 – обмен мнениями относительно пересмотра характера Варшавского договора, его функций, деятельности и возможностей реструктуризации. Горбачев выступил с очень широкой презентацией, он сосредоточился на 3-4 вопросах. Он высказал ряд соображений, в том числе относительно оценки ситуации в Европе того времени, перспектив Варшавского договора в контексте ситуации. Особое внимание он уделил немецкой проблеме. Была создана временная правительственная комиссия с задачей проанализировать функции и деятельность Варшавского договора. Было предложено собрать эту комиссию в Праге. Однако, как мы знаем, в итоге было решено не проводить заседание Политического консультативного комитета. Министры иностранных дел встретились и подписали свидетельство о смерти Варшавского договора».

В 1991 году в Праге был расторгнут Варшавский договор. Это была, образно говоря, смерть образования, которого никто не оплакивал.

Румыния является творением идей Западной Европы первой половины XIX века и лоббизма поколения молодых румынских политиков, получивших образование на Западе, так называемых «пашоптистов». Идеи этнической нации, объединения в единое государство и формы правления оказали наибольшее влияние на общественный дух Румынии. Одним из самых влиятельных мыслителей в румынской общественной сфере был итальянский юрист и публицист Джузеппе Мадзини (1805-1872), выдающийся представитель Рисорджименто, движения возрождения в Италии XIX века.

Радикальный демократ, республиканец, революционер и борец за объединение Италии, Мадзини родился во время наполеоновских войн в Генуе, был воспитан и получил образование в духе якобинских идей Французской революции. Одной из ключевых идей французского революционного духа было наследие Древнего Рима, которому Мадзини придерживался со всей убеждённостью. В конце 1820-х годов он присоединился к движению карбонариев, которое боролось против многонациональных империй, особенно Австрии. В 1831 году Мадзини основал общество «Молодая Италия». Во время революции 1848 года, в организации которой он принимал участие и в результате которой была провозглашена республика, Мадзини занимал высший политический пост. Острые сочинения итальянского революционера мобилизовали значительную часть молодых румынских интеллектуалов из Валахии гораздо сильнее, чем из Молдовы. Идея этнической румынской нации, латинизма и союза двух румынских княжеств составляла центральную ось румынской революционной программы «пашоптистов».

Историк Ремус Танасэ – автор книги «Апостол нации. Мадзини и рождение современной Румынии», в которой описывается влияние, оказанное итальянским революционером на румынский дух. Румынские пашоптисты переняли и распространили идеи Мадзини в двух княжествах, а также применили их на румынской территории, о чём писали в западной прессе.

«Часть румынской элиты, молодые «пашоптисты», открыли для себя Мадзини в 1830-х годах, накануне и в период Весны народов 1848-1849 годов. Мадзини был одним из трёх триумвиров Второй Римской республики в течение короткого периода, который длился несколько месяцев. Папа был изгнан из Рима, и Вечным городом управлял триумвират. Из всех троих Мадзини был самым важным, «первым среди равных».

Идеи Мадзини нашли последователей, особенно в Валахии, где революционный дух был более бурным и где европейское движение 1848 года привело к назначению революционного правительства. Ремус Танасэ сказал, что самые важные имена румынского пашоптизма были очарованы словами Мадзини, в том числе Николае Бэлческу.

«Первые двое — это Думитру Брэтиану, старший брат Иона Брэтиану, и Росетти. Думитру Брэтиану даже присоединился к одной из инициатив Мадзини в Лондоне — Центральноевропейскому демократическому комитету, существовавшему между 1850 и 1853 годами. Идеи Мадзини проявились на румынском пространстве позднее, после окончания Крымской войны в 1856 году. По темпераменту Росетти был более близким к Мадзини, хотя они никогда не встречались. Он один из тех румын, у которых портрет Мадзини стоял на письменном столе до самой смерти итальянского революционера».

Ремус Танасэ привёл пример, как румыны использовали труды итальянца.

«Мадзини продвигал несколько противоречивых идей того времени. Наиболее важной из них для румынского пространства и для «пашоптистов» была идея нации. Мадзини был активным пропагандистом идеи, которая делала нацию политическим субъектом через национальное государство. Поэтому одно из прозвищ Мадзини – «апостол нации». В период после 1848 года румыны нуждались в том, чтобы заявить о своей принадлежности, о своей идентичности. Даже Мадзини до 1848 года был в замешательстве относительно идентичности румын. После 1848 года «пашоптисты» не только писали о румынах на европейских языках, но и, благодаря революционному моменту в Бухаресте, сумели привлечь внимание лиц, принимающих решения, и различные революционные лагеря на Западе к латинской идентичности румын».

Будучи убежденным республиканцем, Джузеппе Мадзини выступал против идеи монархии. Румынские пашоптисты понимали, что некоторые из его идей были слишком передовыми для периферийного европейского политического общества, каким были румынское. Ремус Танасэ.

«Наши пашоптисты, конечно, вначале тоже были республиканцами. Но они понимали, что в Европе, состоящей из монархий, республиканская идея не может победить. Поэтому они отдали приоритет идее нации и национального единства румын, оставив идею республики на втором плане. Парадоксально, но Мадзини не хотел и не собирался отказываться от идеи республики, что касается румын, он посоветовал Думитру Брэтиану провести переговоры с государственными деятелями Запада, оставив в стороне идею республики».

Как всегда бывает, политические идеи переживают период своего расцвета и всегда подвергаются критике и переформулированию. К 1900 году идеи Мадзини теряют свое влияние в Румынии, они циркулируют как наследие прошлого.

В 20 веке в Румынии было несколько очень хороших историков, одним из них был академик Давид Продан, человек и историк, современник великих событий своего столетия. Можно сказать, что ему посчастливилось быть очевидцем и историком тех перемен, которые произошли в 1918, в 1945 и в 1989 году.

Давид Продан родился в 1902 году в уезде Алба на юге Трансильвании, а умер в 1992 году в Клуже в возрасте 90 лет. Он был первым ребенком в крестьянской семье. Давид Продан учился в реформатском колледже на венгерском языке «Кочард Кун» в городе Ораштие и в университете в Клужа. Увлекался социальной историей, особенно историей румынского крестьянства, составлявшего большинство населения Трансильвании до 1918 года. Темой его кандидатской диссертации, защищенной в 1938 году и объемом два тома на 1 370 страницах, стало восстание Хоря, представлявшее собой широко распространенное протестное крестьянское движение 1784-1785 годов. Свободно владея венгерским и латинским языками, на которых были написаны документы по средневековой и современной истории Трансильвании, Продан стал авторитетом в своей области.

В интервью 1991 года в возрасте 89 лет, хранящемся в архивах Центра устной истории Румынского радиовещания, Давид Продан назвал тему своей обширной кандидатской диссертации такой, которую всегда можно переписать.

«История восстания Хоря — это историческая тема, всегда открытая, неисчерпаемая, материал огромен, и никто не может сказать, что он охватил всё, что он исследовал до конца. Есть исследование Денсушиану в 19-м веке, посвящённое восстанию Хоря, есть исследование восстание Хоря 20-го века, которое принадлежит мне, а завтра будет еще одно исследование восстания Хоря, проведённое на уровне завтрашнего дня. Эта тема необъятна, она вмещает десятки томов и документации. Никто не может сказать, что исследование этой темы исчерпано».

Личность Давида Продана и всё, что он написал, тесно связана с Трансильванией. В 1991 году, в возрасте 89 лет, в интервью, хранящемся в архивах Центра устной истории Румынского радио и телевидения, он ответил на вопрос, в котором его попросили дать определение его личности.

«Я трансильванец и крестьянин, и это всё. Я из этих мест, что я ещё могу сказать? И сын румынского народа, который, кстати, не только из Трансильвании. Трансильвания – это корень румынского народа. Отсюда он распространился повсюду, в Валахию, в Молдову, и отсюда берёт начало дако-римский дух. Этого нельзя отрицать. Трансильвания — это ключ. Трансильвания открыла нам ворота римского духа, рядом мост Траяна, рядом Дунай, практически всё связано с историей нашего народа, независимо от того, отсюда мы или из других мест. Мы носители римского духа на востоке, который появился не сегодня и не вчера.»

Внимание, уделяемое социальной истории, благоприятно сказалось на его карьере после установления коммунистического политического режима после 1945 года. В 1948 году Продан стал университетским профессором, заведующим секцией в Институте археологии в Клуже, а в 1955 году Академия Румынской Народной Республики приняла его в свои ряды. Он продолжал писать о социальном положении румынских крепостных в Трансильвании, о политических правах румынского народа в Трансильвании, о важных именах в истории румын в Трансильвании. Сочувствуя левым идеям, социализму и коммунизму, Продан как-то сумел удержаться от воинствующей, оскорбительной истории, которую практикуют некоторые слишком ретивые партийные историки. Каждая нация оправдывает своё существование, обращаясь к прошлому и используя историю, но злоупотребление историей в те годы ощущал и Продан.

«Никто ещё не сумел определить, что такое история. История определяет саму себя, она говорит вам, спросите её, не спрашивайте историка, потому что историк — это только то, что он знает. Это всё, чем является историк. История сама по себе. Историк может делать то, что может делать человек: собирать материал, поклясться, что это истина, когда никто не может выяснить историческую правду, а это истина с точки зрения человека, которую можно выяснить, и всё. Но то, что может сделать историк, не есть истина».

Продан был увлечённым историком, но профессия не была его единственной страстью. Как и любой интеллектуал, он был открыт к искусствам в целом, и музыка была одним из его увлечений.

«По сравнению с историей- интеллектуальной профессией, музыка была, я бы сказал, профессией души. Музыка имеет другую природу, она проникает в другие области человеческой души. Я очень любил классическую музыку, искусство, живопись. Наше поколение хотело быть не только специалистами, но и быть как можно лучше во всём, иметь полноценную жизнь, которая сочетала бы в себе всё. Бах был нашим богом, всепоглощающей идеологией».

Давид Продан – историк, написавший наиболее обоснованные тексты по социальной истории румын из Трансильвании, которые охватывают период до 1800 года. Хотя он менее известен широкой публике, важность его работ противоположна той известности, которой он пользуется.

Каждый год декабрь, последний месяц года, месяц радости и подарков, также для румын означает чувствительную историческую память. Это месяц, когда в 1989 году жестокая коммунистическая диктатура Николае Чаушеску рухнула, а свобода и демократия вернулись в Румынию после почти полувекового отсутствия. Несмотря на то, что с тех пор прошло 34 года, даже несмотря на то, что в обществе проявились чрезвычайно разнообразные взгляды на события того времени и коммунистическую эпоху, последние две недели декабря 1989 года остаются очень сильной исторической вехой. В течение 10 дней, с 16 по 25 декабря 1989 года, между началом протестов в Тимишоаре и казнью супругов Чаушеску, негативная энергия народа, находящегося в состоянии всевозможных лишений, была высвобождена с помощью насилия и сильных эмоций. Так творилась история последних мгновений нелегитимного и преступного режима и история первых секунд возвращения к нормальной жизни.

16 декабря демонстранты в Тимишоаре, собравшиеся перед домом пастора-реформатора Ласло Тёкеша, выступили против милиции, которая намеревалась депортировать его. В последующие дни протесты нарастали, а репрессивные, силовые органы, состоящие из армии, милиции и политической полиции- Секуритате, по личному приказу Чаушеску открыли огонь, убив несколько сотен мирных жителей. 18 декабря рабочие предприятий Тимишоары объявляют всеобщую забастовку. В центре города революционеры вырезают с флага Румынии- триколора коммунистический герб и начинают петь «Проснись, румын!», старую запрещённую революционную песню 1848 года, которая в настоящее время является гимном Румынии. Также 18 декабря, после ликвидации демонстраций в Тимишоаре, Чаушеску, уверенный в своих людях и в подчинении репрессивного аппарата, отбыл с визитом в Иран. Через два дня, 20 декабря, Чаушеску возвращается и выступает по телевидению с речью, осуждающей действия революционеров из Тимишоары. Вместе со своими товарищами по Политическому исполнительному комитету он решает организовать на следующий день в Бухаресте митинг в его поддержку, который также был бы одной из форм осуждения революционеров из Тимишоары.

Паул Никулеску-Мизил был коммунистическим чиновником и занимал несколько очень важных политических должностей, а также должность министра внутренней торговли. Он был в окружении Чаушеску и в Исполнительном политическом комитете в декабре 1989 года. После падения Чаушеску был осуждён и приговорен к трем годам тюремного заключения как бывший коммунистический чиновник. В 1997 году в интервью Центру устной истории румынского радиовещания Никулеску-Мизила спросили об организации знаменитого митинга 21 декабря, в частности, кто предложил Чаушеску собрать столько людей в моменты максимального напряжения.

«В 1989 году никто из Политического исполнительного комитета ничего не предлагал Чаушеску! Кто мог предложить? Политическая полиция – Секуритате, армия и, может быть, один или два человека из его окружения. В остальном он ни с кем не советовался. Я говорил Чаушеску, что самым негативным в нём было то, что он не советовался с людьми, которые называют вещи своими именами. Я сказал: «Товарищ Чаушеску, вы окружаете себя людьми, которые входят в кабинет, открывают дверь, вы ничего не сказали, и оттуда, перед дверью, говорят, что вы правы. Вы окружите себя людьми, которые приходят и говорят, что вы не правы, потому что те, кто говорит, что вы правы, нанесут вам удар в спину. Я говорил ему это дословно много раз».

Но, к изумлению Чаушеску и его жены, митинг 21 декабря превратился в открытую демонстрацию враждебности участников к ним. Люди освистали диктатора, а вечером того же дня начались репрессии против демонстрантов в Бухаресте. На следующий день, 22 декабря, министр обороны генерал Василе Миля покончил жизнь самоубийством в своем кабинете, что предрешило судьбу Чаушеску. Паул Никулеску-Мизил.

«Он верил, что румынский народ хочет его, вы видели это на суде. А утром, около 7 часов, первым, кто разбудил Чаушеску и доложил ему, был Миля. Генерал Миля сообщил ему, что рядом с «Интерконтиненталем» есть убитые. И Чаушеску спросил его: «Почему, Миля? Кто отдал тебе приказ, чтобы они погибли?». Я точно знаю, что, выйдя из кабинета Чаушеску, Миля пошел в соседний кабинет и позвонил в Министерство вооруженных сил, своим подчинённым, и сказал, что это грустно, Чаушеску расстроен, потому что они мертвы. Я могу сказать, что тезис о том, что Миля застрелился, потому что не хотел, чтобы они были мертвы, не является реальным тезисом. Напротив. Миля застрелился не потому, что погибли демонстранты перед отелем «Интерконтиненталь», а потому, что Чаушеску обвинил его в гибели людей там».

Последующие дни ознаменовали низложение Чаушеску. 22 декабря 1989 года большие толпы людей с рабочих платформ Бухареста прошли маршем в центр города к штаб-квартире Румынской коммунистической партии. Чаушеску бежал на вертолёте из здания, был пойман, предан суду и казнен 25 декабря. Конец жизни ненавистного лидера стал также концом эпохи.

Исторические источники дают нам мало сведений о населении даков и гетов или дако-гетов. Косоны, или дакийские золотые монеты, — одна из многих загадок, окружавших цивилизацию тех, кто жил на территории современной Румынии более 2500 лет назад. К северу и востоку от Дуная, в сторону Восточной Европы и Азии, жили, согласно греческим и римским письменным источникам, варвары, популяции, находящиеся за пределами ареала древней средиземноморской цивилизации. Римляне называли это варварским пространством, где находился настоящий конгломерат германцев, фракийцев, иранцев, в первые века христианской эры в регионе также появились азиатские и славянские мигранты. В этом конгломерате жили и дако-геты, севернее Дуная и на внутрикарпатском пространстве.

В греко-римском мире экономика была монетизирована, деньги стали эквивалентом всех ценностей. Варварские народы подражали греческим и римским монетам, чтобы облегчить торговлю. Первыми монетами, которым подражали дако-геты, были тетрадрахмы македонского царя Филиппа II в IV веке до нашей эры. Подражали и другим типам греческих монет, например, монетам Александра Македонского и Филиппа III в том же веке. С течением времени, вплоть до прихода римлян на Балканы во II веке до н. э., дако-геты стали подражать греко-македонским монетам, причем значительно снизилось как качество изображений на них, так и качество самих монет. С укреплением римского государства вдоль Дуная на западе и юге дако-геты стали подражать римским денариям. Так появились косонские монеты.

Историк и нумизмат Михай Дима исследовал дакийские монеты типа Косон и является автором ряда текстов о них. Он кратко рассказал о долгой истории косонских монет, чьё название происходит от вождя даков, участвовавшего в заговоре против короля Буребисты в 44 году до н. э., и которого он сменил.

«Что на самом деле подразумевается под Косоном? С одной стороны, имя собственное, приписываемое династии из Дакии, Фракии или Скифии, а, с другой стороны, это – золотая монета. Позже появились и серебряные монеты с надписью Косон. Вот что подразумевается под Косоном: золотая монета весом около 8,5 грамма, диаметром от 18 до 22 миллиметров. На ней с одной стороны изображён орёл, стоящий левой лапой на скипетре и держащий правой венок. На лицевой стороне – три фигуры, консул между двумя ликторами. На этой же стороне обычно изображена монограмма, а в нижней части – надпись Koson на греческом языке».

Предметы античности, дошедшие до нас, часто также следуют средневековой траектории. Так произошло и с дакийским косоном, о котором мы узнали из текста великого представителя европейского Возрождения. Михай Дима.

«Впервые монеты типа Косон были упомянуты в XVI веке Эразмом Роттердамским в письме, адресованном епископу Бреслау. Поскольку письмо датируется 1520 годом, описанный Эразмом предмет не мог происходить из знаменитого клада, обнаруженного в русле реки Стрей, найденного в 1543 году. Также до 1543 года впервые упоминается литургический сосуд, в котором находятся некоторые древние золотые монеты, среди которых встречается и косон. В Алба-Юлии он находился до 1557 года, после чего прибыл в Словакию, в Нитру. Было высказано предположение, что монета в сосуде из Нитры могла происходить из клада, обнаруженного в 1491 году. Вполне возможно, что это самая старая монета типа Косон, сохранившаяся до наших дней».

О косонах стало известно после обнаружения ряда кладов, большинство из которых были случайными находками. Многие находки косонов не имеют доказательств в том смысле, что они упоминаются в источниках, но физически не дошли до нас. Но специалисты уверены в некоторых, как сказал Михай Дима.

«Первый клад, о котором мы точно знаем, состоящий из золотых монет типа Косон, был обнаружен в начале XIX века, в 1803 году, на горе Годяну, в районе гор Шуряну и гор Орэштие. Жители деревни Вылчелеле Буне обнаружили 400 монет трех типов с монограммами, но разного размера, причем последний тип не имел монограммы. Незадолго до этой находки, в 1802 году, в том же районе появился ещё один клад золотых монет типа Лисимах, что побудило многих жителей региона попытать счастья. Похоже, многим повезло, поскольку торговля золотыми монетами привлекла внимание австрийских властей, которые начали выяснять их происхождение».

С тех пор находки косонов хранятся в музеях Румынии, но существуют и на мировом рынке антиквариата. Дакийские косоны являются свидетельством подражания периферийного общества, такого как дакийское, доминирующей культурной модели, такой как греко-латинская. Но это также свидетельство отношений, которые всегда существовали между центром и периферией.

По окончании Второй мировой войны Советский Союз установил во всех странах, где присутствовала Красная армия, политический режим, копирующий режим СССР. Этот процесс назывался советизацией или коммунизацией, когда политическое господство коммунистической партии обеспечивалось аппаратом физических репрессий и плановой экономикой. Румыния также имела историческое несчастье испытать на себе этот тип режима в период с 1945 по 1989 год.

Советизация сильно ударила по институтам Румынии, одним из которых была Румынская академия, основанная в 1866 году. Более 80 лет Румынская академия принимала лучших румынских и иностранных ученых. Однако режим, установленный 6 марта 1945 года, упразднил старую академию 9 июня 1948 года указом № 76. Было создано новое учреждение, Академия Румынской Народной Республики, позже Академия Социалистической Республики Румыния, допуск в которую был обусловлен идеологией коммунистического режима. Последствия были крайне плачевными: 100 членов Академии были исключены и маргинализированы. Из 100 человек 33 академика, занимавшие пост министра были арестованы, 20 из них заключены в тюрьму Сигету Мармацией, «тюрьму министров», где 6 человек погибли.

Андреа Добеш – научный сотрудник Мемориала жертв коммунизма и Сопротивления в бывшей тюрьме Сигет. Она рассказала о нескольких случаях смерти академиков, один из которых касался историка Александру Лапедату. Из-за болей, вызванных желудочными заболеваниями, и отсутствия медицинской помощи в тюрьме Лапедату покончил жизнь самоубийством, повесившись 30 августа 1950 года в возрасте 73 лет.

«Александру Лапедату был арестован в ночь с 5 на 6 мая 1950 года во время обыска дома. Были изъяты три телефонные записные книжки, книга по истории США, некоторая сумма денег, часы, две пары очков, бумажник с личными документами и подтяжки. Среди изъятых вещей не оказалось материалов, представляющих интерес для Политической полиции – Секуритате. В составленной весной 1950 года таблице бывших министров с 1918 по 1945 год, подлежащих аресту, имя Александру Лапедату значилось с формулировкой «хотя он и не вел открытой деятельности, но был злейшим врагом коммунистического режима».

Похожая судьба постигла Георге Ташкэ, экономиста и профессора, министра промышленности и торговли в 1932 году. Андреа Добеш.

«Георге Ташкэ был арестован в возрасте 75 лет, в ночь с 5 на 6 мая 1950 года. Он прибыл в Сигет на следующий день и, не выдержав условий содержания, умер 12 марта 1951 года. Историк Константин Джуреску, просидевший в тюрьме в Сигете 5 лет и 2 месяца и написавший мемуары, упоминает пневмонию как возможную причину смерти Ташкэ на фоне ужасных общих страданий. Бывший адвокат и заместитель государственного секретаря Александру Попеску-Некшешть также упоминает, что слышал, как он стонал один, ночью, в своей камере».

Одним из самых значительных румынских историков XX века был византинист Георге Брэтиану. Заключенный в тюрьму в Сигете, он умер в 1953 году при невыясненных обстоятельствах в возрасте 55 лет. До сих пор историки не знают, умер ли он от ударов по голове, туберкулеза или покончил жизнь самоубийством, перерезав себе вены на шее.

«Что касается Георге Брэтиану, то с осени 1944 года он подвергался жестоким нападкам в прокоммунистической прессе. 15 августа 1947 года, ссылаясь на наличие обстоятельств, требующих его безопасности, он был насильно доставлен в свой дом в Бухаресте, где за ним был установлен пост наблюдения и наложен ряд запретов. Утром 6 мая 1950 года он был арестован, а 7 мая заключен в тюрьму Сигет. Константин Джуреску также рассказывает в своих мемуарах об инциденте, произошедшем перед смертью Брэтиану. Джуреску узнал голос Георгия Брэтиану в большом внутреннем дворе. Он не мог видеть, что происходит снаружи, но слышал глухой стук. Когда его вели в камеру, Джуреску услышал еще один удар, похожий на пощечину, сопровождаемый рядом ругательств. Епископ Иоанн Плоскару сообщает, что за день до смерти милиционеры заставили Брэтиану убирать свиной навоз со двора руками».

Единственным академиком, которого привлекли к инсценированному суду — был Юлиу Маниу. В заключении он не потерял веру в Бога, его в последний раз исповедовал будущий кардинал Александру Тодя. Андреа Добеш.

«11 ноября 1947 года он был приговорен к пожизненному заключению за государственную измену. Из военной школы в Бухаресте, где проходил суд, его перевели в тюрьму в Галаць, а 16 августа 1951 года он прибыл в Сигет. Великий Маниу был уже очень слаб, почти парализован, и именно журналист Николае Карандино заботился о нем до последних мгновений его жизни».

Учёные, выжившие в тюрьмах, продолжали жить в нищете в условиях социальной деградации. Находясь под наблюдением их периодически повторно арестовывали и допрашивали. Но потомки их не забыли: в 1990 году воссозданная Румынская Академия снова приняла их в свои ряды.

Чтобы понять, какие изменения в границах и государственных структурах принес 1918 год на карту Европы, необходимо рассмотреть две реальности, физическую и утопическую, в которых жило человечество. Первая реальность- это Первая мировая война с более чем 20 миллионами погибших военных и гражданских лиц и около 23 миллионов раненых. Два противоборствующих военных блока – Антанта, состоящая из Франции, Великобритании, России, Японии, Италии и США, и блок Центральных держав, состоящий из Германии, Австро-Венгрии, Турции и Болгарии, – вступили в беспрецедентную борьбу за достижение своих интересов. Именно «Великая война», как её называли, определила новые границы, как и почти каждая война в современной истории. Вторая реальность, утопическая, возникла также в ходе войны, но в противовес ей, а именно в результате большевистской революции в России. Великая победа Ленина сильно мотивировала всех тех, кто хотел глубокого изменения мира, а не только границ, и кто верил, что пришло время построить лучший мир на руинах старого.

Румыния заплатила огромную, кровавую цену за годы Великой войны. Хотя она и вступила в конфликт в 1916 году, через два года после его начала, румыны отдали столько жизней, как будто они воевали с первых дней войны. Оценки румынских человеческих жертв в процентах составляют от 7,5 до 9% всего населения, то есть от 580 000 до 665 000 погибших, половина из-за эпидемии эпидемического сыпного тифа. Жертвы не были напрасны, исторические провинции объединились с Королевством Румыния: 27 марта 1918 года — Бессарабия, 28 ноября 1918 года — Буковина, а 1 декабря 1918 года – Банат, Марамуреш и Трансильвания. Это была цена, которую заплатили все румыны, а королевская семья Румынии, Фердинанд и Мария, а также румынский политический класс, как отмечает историк Иоан Скурту, оправдали доверие.

«Ион Брэтиану, председатель национал-либеральной партии, был вовлечен в эти события и сыграл важную роль в реализации Великого Объединения. Как жители Бессарабии, так и жители Буковины и Трансильвании приехали в Яссы с эмиссарами и перед провозглашением Объединения обсуждали с королем Фердинандом, Ионом Брэтиану и другими политиками пути дальнейших действий в целях мобилизации сил для Объединения. Брэтиану возглавлял делегацию Румынии на Парижской мирной конференции, и там он столкнулся с великими политиками того времени, от американского президента Вильсона до премьер-министра Великобритании. Король Фердинанд был немцем, бывшим офицером немецкой армии. Когда Королевский Совет высказался за вступление Румынии в войну против его страны, против его семьи, он совершил акт личного самопожертвования, но в то же время акт, имеющий огромное значение для Румынии. Королева Мария с самого начала была сторонницей вступления Румынии в войну на стороне Антанты. Она была британкой и сыграла важную роль в том, чтобы убедить Фердинанда принести эту личную жертву в интересах румынского народа. На протяжении всего исторического пути король и королева всегда были на стороне румын, армии и главных политических лидеров.»

1 декабря 1918 года в Алба-Юлии было созвано Национальное собрание румын Трансильвании, а Великий румынский национальный совет, представительный орган с функциями законодательной власти, призвал собрание из 1228 делегатов разработать резолюцию о присоединении к Королевству Румыния. Вместе с Румынским национальным советом, который был исполнительным органом, Великий национальный совет решил, что новая эра может быть начата только на основе всеобщего избирательного права. Пришло время, чтобы румыны воспользовались правом всеобщего избирательного права, которое давало наилучшее отражение электорального выбора, и за которое румынские партии и национальные организации в Трансильвании боролись с 1881 года.

Голосование, провозгласившее объединение Трансильвании с Румынией, было не только национальным волеизъявлением, но и неотложным делом. Окончание Первой мировой войны всколыхнуло утопические преобразования, и историк и политолог Даниел Барбу говорит, что демократическую практику всеобщего избирательного права следует рассматривать глазами тех, кто был свидетелем большевистских революций и анархии, надвигавшейся после четырех лет войны.

«Были ли участники Ассамблеи Алба-Юлии или, по крайней мере, те, кто составлял резолюцию и предлагал ее для народного одобрения, демократами? Очевидно, что они были румынскими патриотами. Это были люди с большим парламентским опытом, они владели наукой и практикой в политике. Что произойдет 6 декабря? Румынская армия займёт Трансильванию. Она сыграла чрезвычайно важную роль в установлении границ и, прежде всего, восстановила мир в стране. У нас есть очень чёткие свидетельства, говорит Ион Лапедату в своих мемуарах, на страницах своего дневника, написанного в те самые дни, где он писал, что «деревни также поддерживали объединение». Когда мы говорим о советской коммуне, мы думаем только о Будапеште и Венгрии за Тисой. Но вся Европа, включая Англию, была охвачена революционным волнением».

Великая Румыния была образована в 1918 году по воле румын и в благоприятных международных рамках. И в новой Румынии нашлось место всем, кто считал, что она соответствует их ожиданиям.

Изучение истории развивалось с древних времен до наших дней, от простого перечисления египетских фараонов до «тотальной истории», как великий французский историк Люсьен Февр называл стремление написать всё о человеке прошлого. Под «всем» подразумевалось любое исследование человеческого, от самых больших табу до самых скрытых сторон повседневной жизни. Поэтому неудивительно, что историки и археологи стали изучать такие места, на которые мы смотрим с отвращением, такие как туалеты, выгребные ямы, сточные канавы, которые в румынском языке XIX века назывались «haznale».

«Хазналеле» или выгребные ямы Бухареста – это места, исследованные историками и археологами из Музея Бухареста во время раскопок в центральной части города с целью восстановления исторических зданий. И по археологическим изысканиям выгребных ям Бухареста, по историям каждого найденного там предмета можно проследить, как румынское общество XIX века трансформировалось из восточного в западное. Теодор Игнат, археолог из Музея Бухареста, работал на этих объектах и был гидом по отталкивающим подземельям бухарестских выгребных ям. Его попросили объяснить новое значение турецкого слова «hazna» на румынском языке.

«Хазна» происходит из турецкого языка и означает «сокровище», «казна». Мы не знаем точно, как это слово стало сегодня уничижительным. Предполагается, что места, где хранились ценности, были спрятаны в земле, и поскольку эти «хазнале» вырыты в земле, я думаю, с этим может быть связано. Возможно, в прошлом выгребные ямы также использовались для сокрытия вещей, ведь кому придет в голову искать их в таком месте?»

Теодора Игната спросили, каково назначение «хазнале»: туалет, канализация или яма?

«Я думаю, все три, но не обязательно одновременно. Объекты, которые мы там находим, как правило, целые, а это значит, что существовала среда, в которой была вода или какая-то жидкость. Теперь, когда выгребные ямы использовались и как туалеты, это вполне возможно. Отходы жизнедеятельности человека разлагаются, ничего подобного мы не обнаружили. Вместо этого мы нашли органическое вещество, которое может означать что угодно. В выгребные ямы попадали не только человеческие фекалии. Люди также выбрасывали пищевые отходы, которые, если их выбросить в другое место, испортились бы и имели запах. И тогда было практичнее бросать их в яму в земле. Практика выбрасывания зловонных отходов в землю зафиксирована еще со времён неолита. Выгребная яма может быть также свалкой мусора, она выполняет несколько функций. Коллега придумал новое объяснение, которое нам нужно проверить, а именно то, что эти места могли использоваться как ледники».

Предметы, извлеченные из выгребных ям Бухареста, были размещены в Музее городской антропологии в рамках Музея Бухареста на уникальной выставке. Предметы были собраны из четырех выгребных ям Бухареста: у церкви «Сфынту Думитру» в Старом центре, у церкви «Маврогень» возле современного здания румынского правительства, у аптеки в бывшем еврейском квартале и из канализации под зданием бывшего банка «Марморош-Бланк», также в Старом центре. На выставке представлены красиво расписанные фарфоровые вазы, в большинстве своем импортные, горшки для цветов, емкости для лекарств, фаянсовые емкости для косметики, очень дорогой флакон для духов с монограммой парижской парфюмерии Roger & Gallet, тюбики зубной пасты и кремов. Теодора Игната спросили, что люди выбрасывают в выгребную яму?

«Всё, что угодно. Многие предметы не удалось найти, потому что они были сделаны из скоропортящихся материалов. Если они были сделаны из дерева, растительных волокон, кожи и т.д., то они не сохраняются. А затем мы находим в земле предметы, которые сопротивляются течению времени. В общем, мы находим много керамики всех категорий и типов, нет какой-то определенной категории керамики, выброшенной в выгребную яму. Выбрасывались импортные горшки, которые, разбившись, становились ненужными, и люди избавлялись от них. С другой стороны, мы находим и целые горшки и задаемся вопросом, почему выбрасывался именно целый горшок? Вероятно, это были горшки, загрязненные различными веществами, или хранилась в них, например, затвердевшая известь».

Выгребные ямы строились в 10-15 метрах от церкви или жилого помещения. Несмотря на небольшое расстояние, они строились таким образом, чтобы не создавать неприятного запаха и не быть источником инфекции. Теодор Игнат говорит, что строительство выгребной ямы было сложной работой.

«Это была сложная работа, по крайней мере использовался кирпич, и это были специально построенные, а не повторно используемые сооружения. Они были как-то закрыты, стены очень хорошо загерметизированы, на дно был залит песчано-известковый раствор, который проницаем, но не образует грязи. Они были сделаны так, что мы предполагаем, периодически их опустошали».

Из выгребных ям Бухареста археологи извлекли материальные предметы прошлой цивилизации, которые уже не были нужны людям. Но сегодня они представляют собой увлекательную историю, часть той жизни, которая относится и к нам.